Маша жадно и быстро, как все, за что она ни бралась, нарвала большую охапку цветов и принялась плести венок. Сплела одно звено, второе… Медовый запах клеверных головок ударил ей в ноздри. Шмели неотвязчиво и трубно гудели над Машиным ухом, точно сердились, что эта босоногая девчонка уносит от них так много напоенных медовым соком цветов.
— Жадные вы, жадные пчелы! — засмеялась Маша. Она любила разговаривать вслух со всем, что жило на этой земле, — с пчелами, с травами, с телятами. — Смотрите, сколько цветов вам осталось! Я же нарвала совсем немножко. — И, встряхнув короткими волосами, Маша уже забыла про венок, сунула в рот пунцовую головку клевера и принялась высасывать сладкий цветочный сок.
Она была лакомка, Маша, и всегда умела найти в поле, на лугу, в лесу что-нибудь съедобное и вкусное.
Как только начинали зеленеть луга, она бегала с девчонками за щавелем. Потом подрастали дудки, остро пощипывающая язык кислица, сладковатый, с густым белым соком молочай, поспевала черемуха, земляника в лесу, черная смородина, малина, шиповник… И все лето Маша что-нибудь грызла, жевала, надкусывала. Язык ее становился шершавым, покрывался трещинами, окрашивался в разные цвета.
«Ты бы не каждую траву жевала! — сердилась мать. — Мало ли зелени на земле растет — всего не перепробуешь».
…Маша оглянулась. Санька по-кавалерийски расправлялся с колючим чертополохом. Взмах, удар, оттяжка. Прут свистел, как сабля. Но чертополох был живуч и только вздрагивал от ударов да насмешливо кивал Саньке крупным малиновым цветком, распустившимся на макушке. Гибкий прут не выдержал и переломился.
— Ой, не годишься ты в кавалерию, Саня! Совсем неспособный, — засмеялась Маша.
Санька вспыхнул и отбросил обломок прута. Маша протянула ему пучочек клевера:
— Ты попробуй. Вкусно-то как! Прямо чай с медом.
Санька засунул руки в карманы — он не охотник до таких сладостей.
— А вот и закусочка к чаю, — сказала Маша и, сорвав пустотелую дудку, очистила ее от кожицы и, звучно хрустя, принялась грызть, точно морковку.
— Да ты всю траву пожуешь, — усмехнулся Санька и взял у Маши кусочек клевера. Пососал одну головку, другую. И правда, это было вкусно.
Так, лакомясь и болтая, они миновали луг, спустились к речке, перебрались по дощатому, шлепающему по воде настилу на другой берег и поднялись на пригорок.
Кряжистый, искривленный дуб шумел на ветру. Маша глянула на Саньку, и веселый огонек блеснул в ее глазах. Подскочила к дубу и быстро, как по лесенке, вскарабкалась вверх.
