— Браво, Орфей, но что из этого следует? — спросил Фарос.
— Марс — это символ войны и силы. Что мы узнали в эти последние часы?
— Война, сила, — прошептал Виван Денон.
— Аль-Кахира, победоносная, напомнила нам, чем она была, — сказал Форжюри. — Она подтвердила свою легенду, ибо никто не запретит мне считать, что она правдива. Я из этого заключаю, что мы никогда не сможем ее подчинить.
Обуздать? На некоторое время, вполне возможно, но Аль-Кахира не сдастся, я в этом уверен. Точно так же обстоит дело и со всем Египтом. Таким образом, экспедиция наша является лишь краткосрочным мероприятием, временный успех коего основывается на силе. Ослабнем на минуту — и мы погибли. Восстание — лишь первый эпизод истории, которая будет написана кровью.
Мне была знакома хитроумность Орфея, когда он пытался кого-либо в чем-то убедить. Его сила состояла в том, что он постоянно подкреплял свои мысли аргументами. Обращение к легенде (была ли она настоящей?) — идеальный прием ораторов, закаленных в политических комициях.[90] Между тем, тезис оказался верным. Египет был гордой и отважной страной.
Армия мамелюков потерпела поражение. Но оставался народ Каира, спаянный исламом, этой четкой границей между ними и нами. И эта неосязаемая, невидимая опасность очень сильно давила на экспедицию. Наше собрание было встревожено; мы решили проинформировать об этом Бонапарта. Постановили также, что Форжюри сможет выполнить эту миссию лучше других.
Таким образом, Орфей Форжюри выяснил мнение главнокомандующего и, следуя своей привычке, не стал молчать. В прошлом этот высокий сухой человек, всегда весьма скромно одетый, даже сидел в тюрьме за свои якобинские взгляды. Он не боялся ничего. Однако после этой встречи он пришел ко мне совершенно расстроенный.
— Ты даже не представляешь себе, как грубо Бонапарт меня одернул, — возмущался он.
— Ты в чем-то упрекнул его?
— Нет, я его предостерег, вот и все.
— Ты говорил ему про легенду об Аль-Кахире?
Он пожал плечами, что было обычным для него признаком раздражения:
— Я пытался спокойно объяснить, что успех нашей миссии в Египте обратно пропорционален опасности, от которой мы бежим.
— Узнаю математика! — вмешался в разговор Фарос.
— Чем больше мы бежим от опасностей, тем меньше будут результаты, — вновь заговорил Орфей. — Поэтому я порекомендовал Бонапарту принимать к населению радикальные меры. Сила, да… Просто для того, чтобы нас защитить.
— И каков был его ответ?
— Он сказал, что с этим покончено.
