Потому они продолжали путь: мимо спящих деревушек, мимо одиноких придорожных харчевен, а потом долгое время — вдоль леса. Он тянулся по левую руку, а по правую расстилались бесконечные, уже почти скошенные луга. Шут тоже устал, но ему еще хватало сил радоваться чудесному запаху трав, что до краев наполнил по-осеннему прохладный ночной воздух, редким возгласам ночных птиц и сильному надежному движению своего коня. Он уже совсем забыл, когда последний раз испытывал такое удовольствие от скачки.
Город они увидели, когда солнце озолотило верхушки деревьев. Тракт, идущий вдоль леса, вильнул, и впереди, справа от всадников, распахнулось море. Малая гавань, полная кораблей. Каменный Улей не имел защитной стены, и вскоре они оказались в лабиринте узких улиц, круто взбирающихся вдоль горного склона. Шут услышал за спиной вздох облегчения. Он обернулся и подбодрил своих спутников улыбкой:
— Скоро отдохнем! Здесь много постоялых дворов, и, говорят, хорошая кухня! — но прежде, чем двинуться дальше, Шут с сожалением снял с пояса короткий кинжал и поддел им край рукава, чтобы отпороть яркие манжеты с бубенцами. Каково же было его удивление, когда на месте прочных швов обнаружились крошечные пуговицы, на которые мастерицы Госпожи Иголки закрепили цветную оторочку. Шут просто отстегнул ее, а следом — воротник и пестрый подол куртки. Острохвостую алую шапку с бубенцами он снял еще в каменном лабиринте и теперь походил на обычного мелкопоместного дворянина. Королева лишь головой качнула, удивляясь внезапной перемене. Приметные свои волосы Шут собрал в хвост и скрыл под шляпой, загодя прихваченной из Руальдова гардероба. Сама королева в простом платье и плаще без узоров ничем не отличалась от жены дворянина. Только мешок из шелковой рубашки был не к месту, и его отдали Хирге.
Когда копыта лошадей уверенно зацокали по каменным улицам города, Элея немного ожила, заоглядывалась по сторонам. Посмотреть, и впрямь, было на что — невзирая на ранний час, в Улье кипела жизнь. Кричали зазывалы, нахваливая товары в своих лавках, сновали по улицам мальчишки-разносчики, громыхали мимо тяжело нагруженные телеги. В основном их тащили коротконогие лошадки, будто специально созданные природой для таких городов как Улей, где на две ровных улицы приходится пяток крутых тропинок, гордо называемых «восходящими переулками». Шут слышал, что самые дорогие амбары и склады находятся в нижней части города, куда не нужно подниматься по полчаса, понукая лошадей и переживая за прочность тележных осей.
