Берегись, красавицы!
Скоро станет ваш черед
По домам отправиться!..
Он широко ухмыльнулся и стремительно вскочил на ноги, умудрившись в едином движении отвесить дамам поклон. — Простите, спешу! — легко сделав сальто назад, Шут выскользнул из беседки и поскакал прочь.
«Новая королева, значит! Ну, это мы еще поглядим!» — он знал, что его нелепая выходка основательно взбодрила зарвавшихся фрейлин, и это слегка подняло Шуту настроение.
Покинув сад, он направился к капитану королевской гвардии, которого — так сложилось — знал достаточно хорошо. Не считая рыцарского ордена, гвардейцы были основной военной силой короля. Армия, конечно, тоже существовала, но, по правде сказать, больше для виду. Закатный Край давно ни с кем не воевал. Все королевства, незамысловато называемые Серединными, уже несколько веков, как заключили меж собой соглашение о мире: Линвэлл, Герна, Ферестре и другие спокойно соседствовали с Закатным Краем, вели взаимовыгодную торговлю и подозрительно поглядывали в сторону Диких Княжеств, к которым относился и Тайкурдан…
Так что армия в Золотой носила номинальный характер. Чего нельзя сказать о гвардейцах, которые днем и ночью оберегали покой короля под предводительством своего легендарного капитана.
Шут знал, если уж добиваться правды, то именно у него. Дени Авером был известен при дворе как человек патологической честности. Врать и выкручиваться он не любил и не умел, поэтому, когда не желал что-то говорить, попросту молчал. За свои полсотни с лишним лет капитан не нажил ни жены, ни детей, ни даже поместья какого захудалого. Зато его гвардейцы были гордостью короля. Дени творил их по своему образу и подобию — служение короне превыше жизни. И, надо сказать, эти вышколенные ребята своего капитана уважали, многие называли отцом. Однако ж и врагов Авером имел изрядное количество. Не всех устраивала железная дисциплина, да и честолюбцев, охочих до выслуги, всегда хватало. Таких, что о внешности своей пекутся больше, чем об остроте клинка. В гвардии они надолго не задерживались, если только не имели за спиной родственников с тугими кошелями. И, насколько было известно Шуту, именно в необходимости мириться с этими отпрысками богатых фамилий крылась главная печаль капитана Дени, который мечтал видеть гвардию цельной и сплоченной. «Как можно полагаться на гвардейцев, если из них едва ли не треть — дерзкие сынки родовитых дворян, полагающие, что им все позволено? Что гвардия — это просто шанс блеснуть перед Его Величеством и даже пролезть в фавориты. Разве они готовы до последнего вздоха защищать своего короля?» — восклицал Дени. Шут разделял сомнения капитана, да и в целом отношения у них были дружеские. В отличие от большинства придворных, Авером никогда не относился к Шуту как к дураку — он не умел врать сам, но и чужое притворство вычислял с первого раза. «Мне, — объяснял он, — по долгу службы положено людей насквозь видеть. Я бы много чего мог порассказать о каждом, кто столуется у нас во дворце…». Он мог бы, да…
