Плотно поужинав, все улеглись с полным убеждением, что завтра удастся наверстать упущенное время и выйти на перевал.
Никита долго не мог уснуть. Увиденное за последние два дня так и стояло перед ним. Он увлекся и, забыв про сон, искал и искал наиболее выразительные художественные средства, через которые попытается передать свои ощущения на плоскости. Вдруг ему показалось, что кто-то его позвал. Никита удивился, прислушался. Нет, все тихо, ребята спали. Его опять кто-то позвал, и, кажется, снаружи. Причем позвали, как ни странно, по фамилии.
Взяв фонарик, Никита вылез из палатки. Никого. Вокруг черные стволы деревьев, через которые таинственно светился фиолетовый снег. Не успел Никита закурить, как его опять позвали. Этот зов шел откуда-то снизу, от реки. По спине Никиты пробежали мурашки. Он помнил, что значит в переводе Ауспия. Однако любопытство взяло вверх, и, надев снегоступы, он начал медленно спускаться к заснеженному руслу. Очутившись на берегу, Никита огляделся. На той стороне реки отчетливо проступал силуэт женщины. Лица не было видно, ветер слегка шевелил длинные полы ее необычной шубы.
— Вы кто?! — громко крикнул Никита. Тишина. Никита спросил громче. Ни звука в ответ. Вспомнил про фонарик — включил. Мощный сноп света ударил в противоположный берег, высветив даже крестики куропачьих следов. Однако на берегу не было никого. Никита поводил фонарем вдоль берега — никого. Выключил свет, и силуэт вновь возник. “Что за ерунда!” Никита опять включил фонарь — никого. “Чертовщина, да и только! Пожалуй, надо попробовать подойти поближе”. Никита осторожно спустился с крутого берега и, не отрывая глаз от силуэта, перешел речку. Было странно, что с каждым его шагом силуэт отдалялся ровно на шаг назад, оставляя между ними прежнее расстояние.
На том месте, где стояла женщина, следов не было. Теперь силуэт находился на склоне, и ветер шевелил подол шубы, трепал волосы. Никита стал подниматься по склону. Снег был плотный, и можно было идти без снегоступов. Сколько бы Никита ни поднимался, силуэт неизменно отплывал назад. Стало гораздо светлее, чем внизу. Высота, на которую Никита поднялся, была уже значительной, когда неожиданно силуэт женщины пропал. Просто пропал, и все, как он пропадал, когда включался свет. “Вот тебе на! И какого дьявола я столько тащился в такую высь!”
Никита отдышался. Повернулся назад и замер от неожиданности. С его места открывалась удивительная и необычная панорама далеких гор, выступающих из-за перевала, который предстояло пройти завтра. Но не столько это ошеломило Никиту, сколько непонятное свечение одной из самых высоких вершин. Свечение было мерцающим и едва заметным. На темном, почти черном фоне неба вершина светилась необычным бордовым цветом. В этом было что-то кроваво-зловещее. Переведя взгляд вниз, Никита невольно вздрогнул, — точно таким же бордовым цветом мерцала среди деревьев их палатка.
