— Наука говорит, наука, милая, — не замечая настроения москвички, ответил руководитель, — после завтрака Сережа и Женя могут сводить вас с Никитой на вершину Денежкиного. Настоятельно рекомендую. Не пожалеете.
— Какой Денежкин? Я умру через десять минут, а вы...
Тем не менее хороший завтрак и улыбки ребят сделали свое дело: Никита и Валерия решились на восхождение. Если бы Валерия видела, куда ей предстоит подниматься, то не пошла бы ни за что. Но склон горы в сплошных тучах едва угадывался, и она согласилась, думая, что минут через двадцать — тридцать вернется обратно и отоспится.
Вышли налегке. Плавный подъем начался сразу. Через несколько сотен шагов их окутал плотный туман. Подниматься стало сложнее. Однако карабкаться по мокрым, заросшим мхом камням, густому голубичнику и путавшему ноги стланику Валерии отчего-то понравилось. Было легко. Не давил на плечи ужасный рюкзак, не бил по коленям этюдник, и комаров было немного. На первом перевале стало светлее, прекратился дождь. А вскоре сквозь туман стало робко пробиваться солнце. Валерия воспряла духом и пошла еще энергичнее. Солнце становилось все ярче и четче. Значит, прав был Виталий Палыч, погода меняется. На камнях появились размытые тени ребят, а туман стал легким и прозрачным.
И вдруг гигантское белоснежное одеяло опустилось к ее ногам, открыв невообразимо голубое и чистое небо над головой. Валерия замерла — под ее ногами величаво ворочался океан туч! Это было фантастично. “Как в “Солярисе” Тарковского”, — мелькнуло в голове.
— Лер, пошли, до вершины рукой подать!
— Пошли, пошли! — ответила Валерия и ринулась вслед за ребятами. Остаток пути, крутой и скалистый, она преодолела словно на крыльях.
Стоя на самой высокой точке скалистого островка среди туч, все четверо не могли вымолвить ни слова. Грандиозность и великолепие подавляли желание не только говорить, но и думать, шевелиться, даже дышать! Именно в такие моменты, когда над тобой только вечность, к человеку приходит самое главное, к чему он всю жизнь идет, — смысл жизни.
— Ник, — наконец тихо проговорила Валерия, — подари мне все это...
...Когда Захаров напомнил о возможности попасть с группой студентов и преподавателей на Северный Урал, Никита тотчас согласился и стал готовиться. Его не пугали ни погода, ни дорога, ни условия, в которых предстояло прожить две недели. Ему хотелось даже более сурового испытания, острых ощущений, близких к тем, что рассказывал Захаров. Никита не видел настоящих гор. Ему было непонятно, почему отец так был привязан к Уралу, откуда у него такая страсть к Северу. Что его так манило сюда?
