- Ну, что ж ты, Панька, думаешь? как теперь тебе жить на свете? вдруг спросила Марья, повёртываясь к Паньке в фас и строя гримасы, оттого что гребень, не расчёсывая волос, рвал их.
- Не знаю! - мотнул головой Панька.
- Та-ак!.. - протянула Марья. - А кому об этом знать надо? Тебе, огарок, тебе!..
Она вздохнула и замолкла. Панька тоже молчал. Молчали до той поры, пока Михайло не внёс кипящего самовара и не сел за стол. Пили некоторое время тоже молча.
- Ну, парень! - начала Марья, наливая себе третью чашку чая, уже успевшая вспотеть и расстегнуть себе две верхние пуговицы кофты. - Теперь ты слушай, да помни! - и, проговорив это торжественным тоном, она внушительно помолчала ещё немного. - Сведу я тебя завтра к знакомому сапожнику и отдам ему тебя в мальчики. Живи, не дури, работай, учись, слушайся хозяина и мастеров, - будешь человеком. Сначала покажется трудно, терпи; привыкнешь - будет легко. Дело твоё такое, что один весь тут. В праздники к нам ходи. Как к родным, близким, приходи, пей, ешь. Всегда примем и рады будем. Понял?
Панька понял и кивнул головой в подтверждение этого.
- Не забывай, кто об тебе позаботился! Нас-то, то есть, не забывай! И мы тебя не забудем! - поучительно и многообещающе заявил Михайло и пристально уставился на Паньку, ожидая, как он на это отзовётся.
Панька вопросительно поднял на него глаза, как бы желая спросить зачем нужно не забывать? - и снова молча опустил их.
Михайло разочарованно вздохнул и ожесточённо стал дуть на блюдечко с горячим чаем.
Снова воцарилось молчание. Панька исподлобья поглядывал на супругов и ощущал себя в силе и вправе сделать им какую-нибудь неприятность. Сначала ему не удавалось придумать ничего эффектного, но потом он вспомнил.
- А где укладка, дяденька? - вдруг спросил он.
Супруги переглянулись.
- Укладка, брат, у меня. Об укладке ты и не думай, цела будет. Вырастешь большой, приди и скажи: "Дяденька, давай мне укладку мою!" Сейчас я тебе её - раз! "Получите, Павел Арефьич, вашу укладку в целости!" Н-да!.. А что в ней есть такое, - твои штаны, рубашки, - это ты... с собой возьмёшь, пожалуй. - И, закончив реплику, Михайло тяжело вздохнул и изобразил на своём бритом лице огорчение и обиду.
Марья помалкивала, пытливо озирая Паньку.
- Ну, а деньги в ней были... их куда? - медленно выговаривая слова, протянул Панька.
- Де-еньги?!. - вопросительно воскликнул Михайло и с большим удивлением в голосе и на лице обратился к Марье: - Жена! деньги там были? В укладке деньги были? а? Не видал я, брат, денег в укладке этой самой!.. Не скажу я, что видел в ней деньги, - убей меня бог!..
