— Здравствуйте… — кивает Кира Анатольевна. — Еще раз прошу обратить внимание на форму… волшебной палочки. Пусть выражает содержание, но так, знаете ли, без нажима, сдержанно.
— Как говорится, просто и с нужным вкусом! — подсказывает Сатанеев. — Проследим!
Кира Анатольевна с сомнением покосилась на Сатанеева и обратилась к Киврину:
— Иван Степанович, вы тоже, как заместитель по науке, помогите, пожалуйста, Саниной.
Киврин кивнул и, воспользовавшись тем, что свита отстала, обратился к Шемаханской:
— Кира, я должен с тобой поговорить! Она встревоженно глянула на него.
— Прямо здесь? Зайдем в кабинет.
— Там телефоны, я видеть их не могу! — воскликнул Киврин.
— Иван, люди смотрят, — вздохнула Шемаханская.
— Вот и хорошо! Пусть видят! Может быть, это заставит тебя наконец…
— Чего ты хочешь?
— Определенности! Поданных заявлений, назначенных дат, обручальных колец — всего, что есть у других людей!
— Ты же знаешь, — мягко упрекнула Кира. — Сегодня такой ответственный день…
— У тебя все дни ответственные, — возразил Киврин, — Ты на ответственном посту.
— Хорошо. Как только пройдут испытания…
— Значит — завтра! — твердо сказал Киврин.
— Завтра, — кивнула она, поглядывая вокруг.
— Обещаешь?
— Если все пройдет хорошо.
Через опустевший вестибюль к двери бежит Алена в накинутой на плечи шубке.
— Алена Игоревна! Куда же вы… Пристроившись, Сатанеев засеменил рядом.
— …позвольте заранее поздравить… Алена обернулась, насторожившись.
— …испытания пройдут успешно, я уверен…
— Да, надеюсь, — вежливо кивнула Алена.
— Разрешите пригласить по случаю… — чуть не хватая ее за полы шубки, заторопился Сатанеев, — Вместе отобедать… Так сказать, товарищеское застолье… вдвоем с шампанским.
— Я сегодня не обедаю. — Алена распахнула дверь. Сатанеев остановился в недоумении.
— П-почему?
— Диета, — выбегая на улицу, пояснила Алена. Сатанеев восхищенно и растерянно смотрит сквозь стекло, как она бежит по улице.
— Какая женщина! Какая женщина! — шепчет он.
— Красавица! Мечта! Ай-яй-яй! — раздается рядом голос с кавказским акцентом. — Такую надо очень беречь!
Сатанеев изумленно оборачивается. Рядом с ним стоит и цокает языком, восхищенно закатив глаза, мужчина в кепке-«аэродромчике».
— Примите… к обеду, для девушки, — говорит он и протягивает оторопевшему Сатанееву пышную гроздь винограда в пластиковом мешке.
— Что? — Сатанеев изумленно смотрит на него, но виноград все-таки берет. — А вы, собственно, кто?
— Гость! — торжественно представляется незнакомец. — Представитель солнечного Кавказа. Вы не подумайте — у меня наряд!
