— Ну!..
— Ну, вот она и говорит: хочется ей, чтоб ты нам свою квартиру отдал. Она будет ко мне приходить, играть, чай из самоварчика пить. А то ей здесь где сидеть?
— Значит, и квартиру вам отдавай? — угрюмо спросил Мишаня.
— А как же? А зачем тебе квартира, когда тебя в санаторий могут отправить? Особенно если сказать про галоши.
— Ты про галоши позабудь! — разъярился Мишаня. — Выкинь из головы! Не выводи меня из себя, а то…
— Да я ничего, — пошла на попятный Верка. — Это я просто сказала. Ты ведь и так отдашь, правда? И Роза говорит: не может, говорит, быть, чтоб Мишаня девочкам не уступил. Я, говорит, об этом даже и слушать не хочу, чтоб Мишаня стал жаться из-за какого-то там крыльца, не такой он человек! А я говорю: Мишаня, он не такой, не беспокойся.
— Валяй, — буркнул Мишаня, хоть до смерти жалко было ему уходить из своего жилья.
Приятно, конечно, когда тебя считают не жадным, однако, будь хорошее время, не видать бы Верке с ее Розой ни крыльца, ни самовара! А сейчас попробуй не дай: разозлится и скажет отцу про галоши.
— Ты когда будешь выселяться? — спешила Верка. — Сегодня, да? Чего откладывать? Я могу и помочь! Да тебе и брать-то нечего. Какое у тебя имущество?
И в самом деле, из всего имущества у Мишани остались только ящик с разбойничьей одеждой и крысоловка.
Он взял ящик под мышку, в другую руку — крысоловку и пошел искать, где приютиться.
Прекрасную зеленую пещеру в смородине тоже нельзя было занимать, потому что вблизи жили мельнички…
Большая птичка, прилетевшая с червяком в клюве, обеспокоенно зачокала, когда Мишаня полез туда, чтобы спрятать свои пожитки.
Маленькие почти уже выросли и едва помещались в гнезде: торчали головами во все стороны, напирали друг на друга и беспрестанно попискивали, не понимая по глупости, что их могут слышать кошки. Самые отчаянные уже старались вылезть из общей кучи и усесться отдельно, только негде было. Видно, жара их донимала, потому что перышки у них уже точь-в-точь как у больших, но крылышки и хвостики короткие.
Мишаня подумал, что на месте мельничков он состроил бы гнездо громадное, чтоб птенцам, как подрастут, было где повернуться, и не на маленьком кусте, а на самом высоком дереве, чтоб никакая кошка не добралась…
Для своего поселения он избрал куст рядом. Хоть и неуютно там было, зато к мельничкам близко, и не придется всякий раз бежать, заслышав беспокойное «чи! чи! чи!».
Он лег на землю и стал думать.
Если рассудить, то в смородине жить, пожалуй, лучше, чем даже под крыльцом: светло, прохладно, приятно пахнет всякими листиками и цветочками, воробьи чирикают, кузнечики стрекочут, в любое время можно протянуть руку и смородинку сорвать, а можно прямо ртом есть, без рук.
