— Конечно! — бодро подхватил Радик. — Смотри, как здорово: снег идет! Они там сидят, а мы себе гуляем, дышим.
Он отломил сосульку и сунул в рот:
— Видел? Они там парятся да двойки получают, а я вот сосульку ем! Верно ведь?
— Это так…
— Вы еще никогда не смывались с уроков? — спросил Крюков. — Нет? Зря. Получим массу удовольствий! Какой же ты ученик, если ни разу не прогуливал? Так… Шляпа!
— Как Комар! — ввернул Радик.
— Вот-вот! Наподобие его! Я, когда учился в железнодорожной школе, вот там — пацаны! Только и знают — бродят вокруг школы целыми массами! Противно им в школе быть! Они себе гуляют возле железной дороги, наблюдают вагоны, паровозы. Мы можем туда махнуть, меня там все знают!
— Далеко.
— А куда пойдем? А то поблизости маскироваться тяжеловато. Тут нас с ходу запеленгуют: стой, почему не в школе?
— А верно: что мы завтра будем говорить? — спросил Женька.
— Хо! Уже испугался! Бери пример с меня. Анна Ефимовна говорит: «Крюков показывает пример, каким не надо быть ученику, его надо поместить в стенгазете». А мне ничего! Пускай помешкают. А завтра мы скажем, что не хотели делать укол. А она знаешь что ответит? «Ай-ай-ай, вы такие взрослые мальчики, как вам не стыдно, у меня сын Эмма (это имя такое — Эммануил) меньше вас и то ничего подобного не боится…» Вот что она ответит! А этот Эмма и правда ничего не боится: глянула бы она, как он дерется, как цепляется за машины — она небось не знает! А задира! Я ему говорю: «Зачем тебя зовут Эмма?» А он: «А тебе чего не хватает?» Я говорю: «Это девчачье имя». А он: «Давай стукнемся!»
— А ты? — заинтересовался Радик.
Но Крюков сделал вид, что не расслышал.
— Зато в жочку лучше его нет игрока, хоть обойди ты все городские и железнодорожные школы. Анна Ефимовна нам не велит в жочку играть, а у самой сын — прямо чемпион! Правой ногой набивает сто раз, левой — восемьдесят. И жочка у него особенная: половинка мелкокалиберной пули, а к ней пришит кусочек вот с такой длинной шерстью меха, пушистого, как заячий хвост. Я говорю: «Это от какого зверя мех?» А он: «От тебя!» Анна Ефимовна, она забывчивая ужасно, все забывает. Раз говорит мне: «Где у тебя домашняя тетрадка, она, наверное, совсем пустая? Я проверю!» Тут я скорей у Комара все содрал, а она и не проверила. Это потому, что у нее голова забита арифметикой, алгеброй и разной там тригонометрией!
— А правда, ребята, говорят, что она пишет научную работу? — спросил Женька.
— Пишет, пишет, а как же! Это я точно знаю! Это я и говорил. Я раз ей письмо домой носил и поглядел на столе: страшно научная, ничего не поймешь — одни закорючки, буковки и числа! Она знаешь как разбирается! Она профессором может стать!
