— Ни с места! Вы арестованы!
Входят [восемь или девять] несколько человек. Они направляют револьверы и карабины на нас. Впереди военный, похожий на корсиканского бандита: черная борода, сверкающие черные глаза и два огромных маузера в руках. Тут же в комнате “вестовой”. Это он предал нас, мелькает у меня в голове, но в то же мгновенье я в толпе узнаю… Ивана Петровича! Новицкий сидит с невозмутимым лицом. Со стороны кухни появляются [вооруженные] люди. Обе группы так неподвижны, что кажется, что они восковые.
Первые слова произносит Борис Викторович:
— Чисто сделано!.. Разрешите продолжать завтрак?
Красноармейцы с красными звездами на рукавах выстраиваются вдоль стен. Несколько человек садятся за стол. Один, небольшого роста, с русою бородой, в шлеме, располагается на диване рядом с Александром Аркадьевичем. Он хохочет. Он хохочет так сильно, что содрогается все его тело и колени поднимаются вверх.
— Да, чисто сделано… Чисто сделано, — повторяет он. — Не удивительно: работали над этим полтора года!..
— Как жалко, что я не успел побриться… — говорит Борис Викторович.
— Ничего. Вы побреетесь в Москве, Борис Викторович… — замечает человек в черной рубашке, с бритым и круглым спокойным лицом. У него уверенный голос и мягкие жесты.
— Вы знаете мое имя и отчество? — удивляется Борис Викторович.
— Помилуйте! Кто же не знает их? — любезно отвечает он и предлагает нам пива.
Человек с русой бородою переходит с дивана за стол.
Он садится от меня справа. У него умное и подвижное лицо.
Я говорю:
— Нас было пятеро. Теперь нас трое. Нет Андрея Павловича и Фомичева.
— Понятно, — говорит Борис Викторович.
— Значит… все предали нас?
— Конечно.
— Не может этого быть!..
Человек с русой бородою поворачивается ко мне:
— Надо слушать, что старшие говорят.
Но я должна верить Пилляру.[4] Он один из начальников ГПУ.
…Все. Андрей Павлович… Фомичев… Шешеня. А Сергей?.. Сергей, наверное, уже расстрелян…
— Им много заплатят? — вежливо осведомляется Александр Аркадьевич.
— Андрей Павлович никогда не работал против нас. Он убежденный коммунист. А другие… У других, у каждого есть грехи… Ну, получат прощение грехов…
Входит Новицкий и снова садится за стол.
— Вот один из ваших товарищей… — иронически замечает Пилляр, обращаясь ко мне.
— Да… И он даже обещал мне сбрить свою бороду…
— Он не сбреет ее, — говорит Пилляр [с раздражением]. “Друг Сергея” — Новицкий — не кто иной, как Пузицкий, его ближайший помощник.
— Кажется, вы недавно написали повесть “Конь Вороной”? А раньше “Конь Бледный”? — спрашивает Бориса Викторовича Пилляр.
