Общежитие было тем зданием, которое Тенишеву всегда хотелось обойти стороной. Он часто так и ходил вокруг, медленно накапливая необходимость возвращения. Парк был неподалеку, и в теплые дни Тенишев просиживал на скамейках часами, переходя от одной к другой. Когда проходили через парк с Даней, Тенишев смотрел на эти скамейки, на которых раньше сидел один, и ему казалось, что оттуда он провожает взглядом себя и Даню, идущих неторопливо мимо. И подолгу сдерживал себя, чтобы не оглянуться.
В один из вечеров они шли быстро, и Тенишев поначалу был уверен, что они разыгрывают друг друга. Но они шли и шли, и он уже не решался прекратить эту неожиданно возникшую затею. В шутку он предложил отвести Даню в общежитие к Гале, именно так и сказал: отвести. По лицу Дани нельзя было понять, обиделся он или, наоборот, втайне ждал такого предложения, – только какое-то странное отражение промелькнуло в глазах. Он вдруг стал настойчивым и сказал:
– Пошли. Припадка не случится.
– Какого припадка?
– У Чехова рассказ так называется.
– Скорее, ты Митю напоминаешь.
– Карамазова?
– Бунинского.
Тенишев понял, что больно задел Даню, но тот лишь улыбнулся, сказал:
– Ну так идем?
Шли быстро, наверное, чтобы больше не разговаривать.
Черт знает что, любую ситуацию он сравнивает с чем-то, известным раньше, – ни радости в этом, ни удивления, – думал Тенишев, ощущая какую-то раздражающую жалость к Дане.
Когда пришли в комнату Тенишева, он сказал:
– Подожди, я схожу за ней.
Даня встрепенулся:
– Ты сюда пригласишь?
– Позову. Не к ней же идти. А ты как будто случайно ко мне зашел.
– А ты говорил ей об этом, ну, обо мне?
– Да она сама только о тебе и расспрашивает.
– Ты надо мной пошутил.
– Конечно, все это глупо. Но, в конце концов, можешь сам зайти к ней.
Тенишев уже начинал злиться. Получалось, что он уговаривает Даню.
– Ладно, я схожу посмотрю – может, ее и нет.
– Смотри, не задержись там.
Тенишев шел по коридору, и в его ушах звучали последние слова Дани.
Галя была одна в комнате – сидела на кровати и читала, укрывшись пледом.
– Ой, а я как раз думала, что ты придешь сегодня.
– Я пришел. – Тенишев улыбнулся. – Читаешь?
Она захлопнула книгу, уютно съежилась:
– И чем же мы заняты последнее время? Решением вечных вопросов? Поделились бы ответами.
– Вопросы, волнующие меня, требуют исключительной серьезности. – Тенишев попытался скорчить трагическую гримасу, поддерживая ее шутливый тон. – Дело в том, что жизнь проходит мимо, как бесконечный товарняк.
