— Ты чего?
— Да ничего… А что?
И надо сознаться, Стелла добилась своего. Он почувствовал себя неуютно, как бывает, когда человек вдруг услышит идущую издали старость: кто-то оказался сильней и спокойней — «свободней» его.
Они прошли овраг и очутились в пристанционном посёлочке — до расставания рукой подать. Оба чувствовали это.
— Чёрт меня возьми, я денег-то не взял! — с отчаянием сказал отец. Они взошли на платформу. — Слушай! Может, шут с ним, вернёмся?
Тут и сослужили верную службу её двадцать пять! Отец сидел на скамье, ожидая.
Глупо было бы разыгрывать сейчас какие-то сцены, и она села рядом. Поезд должен был прийти минут через пять.
— Я уезжаю, Стелла, — сказал отец. — Погода портится, пора отсюда мотать… Я ведь говорил тебе: живу до погоды.
Она сидела молча — больше всего потому, что не знала, как ему отвечать и надо ли.
— В Крым я тебя с собой не приглашаю… Это было бы уж… Ты пойми, Стеллочка… вообще знай: кроме недели в Крыму, я ничего предложить не могу… На буровой тебе… ну ты сама должна понимать… сугубо мужская жизнь. Такой, Стелла, у тебя отец. Понимаешь?.. И тебе остаётся одно: ждать меня.
У неё перехватило горло, она не могла произнести ни слова в ответ, лишь пожала плечами.
— Знаешь, как в песне поётся: «Жена найдёт себе другого, а мать сыночка никогда!» Вот так же и ты — другого отца не найдёшь!
Слёзы выкатились из её глаз. Но тут, слава богу, и поезд прилетел — спешащий на всех парах. Молодец!
— Жизнь со мной не простая. Нина не согласилась, а ты согласишься!
И крикнул, когда уже двери закрылись:
— Прощай! Я буду тебе писать!
«А я тебе не буду отвечать!» — так она хотела крикнуть, но не смогла.
