— А кто всё-таки первый это затеял?
Он, однако, не спешил возвращаться:
— Никто… Оба. — Он был задумчив и как бы сам для себя решал этот вопрос. — Знаешь ли ты, как рухнул Древний Рим? В одночасье. Варвары подступили, и всё рухнуло…
— Ты просто давно не учил историю, — сказала она, глядя в землю. — Рим «рухался» целых двести лет!
Сказала, чтобы только не соглашаться, сама точно не зная. Но, кажется, сказала верно. Гора ей не возражал.
— Это на даче было? — спросила она.
— Да, в июле.
Стелла опять вспомнила тот случай, когда они стояли у слухового окна, а там то ли ещё продолжался закат, то ли уже поднимался рассвет. Она вспомнила Горино лицо. Вот о чём он думал, значит: о том, как от них уйти!
— Мы, в общем-то, решили остаться друзьями, — как бы успокаивая, сказал Гора.
…И ясно, о чём Нина думала, когда целыми вечерами простаивала над своей плитой!
А ведь Стелле казалось, что всё так чудесно, что это, может, самое лучшее лето в её жизни! Было до ужаса обидно, зачем только она сюда приехала. Взяла с перил те два гвоздя, с которыми Гора делал «эксперимент»:
— Можно мне на память?
Гора растерянно промолчал.
— Только здесь третьего не хватает… Нас ведь трое всё-таки.
В том смысле, что Ванька пока маленький… Хотя и он уже не маленький!
— Стрелка. Милая моя Стрелка, мы ещё о многом с тобой поговорим. Но позже, когда ты успокоишься, разберёшься… Поговорим?
— Вряд ли…
Она шла на станцию, — быть может, последний раз в жизни по этому посёлку. Хорошо, что догадалась запереть портфель в камере хранения. Шла налегке. Только ярко-синяя её куртка шурша волочилась сзади — чуть не по траве, чуть не по глиняной дороге.
В поезде опять было пусто: какой же дурак уедет из загорода в такую рань, в такую погоду. Мелькало, мелькало мимо окна — всё красное и золотое, всё в чудесной дымке, то ли утренней, то ли уже вечерней, как бывает только осенью, под таким солнцем, прощальным, чуть тяжеловесным, настоящим солнцем второй половины сентября. И какое бы плохое настроение у вас ни было, оно исправится, хотя б на немножко. Хотя бы душа перестанет всхлипывать, а просто будет смотреть вместе с вами в окно и думать: «Эх! Вот так бы ехать, ехать и никуда бы не приезжать всю жизнь!»
На вокзале, в общем суматошном движении, она проснулась от своего горестного покоя. И сразу, не думая, не решая, пошла к телефонам, выстояла недолгую очередь.
— Алё, мама? Скажи мне, ты зачем меня посылала?
— Стрелка? Ты уже приехала?
