— Верно, — согласилась она. — Но прошлое не изменишь. Только будущее, и то лишь отчасти, в наших руках. Вы сожалеете о том, что сделали?
Дункан ощутил вспышку гнева. Она что, собирается читать ему проповедь?
— Нет, — коротко обронил он.
— Значит, вы сделали бы это снова? — спросила она.
— Да, — сказал он. — Не колеблясь.
— Должно быть, это замечательно, — произнесла она так тихо, что он едва расслышал, — когда тебя так сильно любят.
Дункан открыл рот, чтобы ответить, однако снова закрыл его.
— Что вы будете делать, — спросила она, — если я откажу вам сегодня?
Он почти надеялся, что она так и поступит. Она не произвела на него впечатления… удобной женщины.
— Продолжу охоту. — Он пожал плечами. — У меня еще остаются две недели.
— Тринадцать дней, если уж совсем точно, — сказала она. — Целая вечность.
— Да уж.
— Но теперь, — сказала она, — ваши поиски невесты будут отягощены сегодняшней сплетней вдобавок к вашей дурной славе. Будущая невеста и ее отец могут подумать, что вы бросили и меня тоже.
— Возможно, — согласился Дункан, стараясь не показывать раздражения. Это означало бы, что она задела его за живое. Он устремил на нее взгляд, каким многим внушал трепет.
Пытаясь вспомнить ее лицо, он предположил, что раз у нее темные волосы, то и глаза должны быть карими. Они оказались ярко-голубыми и твердо встретили его взгляд.
— Зачем мне выходить за вас замуж? — поинтересовалась она. — Назовите мне причины, лорд Шерингфорд, а не состояние ваших дел. Мне оно было известно еще до того, как я вошла сюда. Меня не соблазнишь подобными штучками. Я больше не боюсь бедности, даже если никогда не выйду замуж и проживу до ста лет. Зачем мне выходить за вас замуж? Какими доводами вы запаслись, собираясь сюда?
Если бы он прибыл на бал двумя минутами позже или раньше, подумал Дункан, не было бы ни столкновения, ни танца; ни разговора в уединенном уголке. Он выбрал бы какую-нибудь невзрачную девицу, которая была бы только счастлива выйти за него замуж. Собственно, он почти выбрал такую особу перед самым столкновением, разве нет? И он не сидел бы здесь, расспрашиваемый женщиной, которую, как подозревал Дункан, он легко мог бы невзлюбить.
Он обнаружил, что выбивает пальцами дробь на подлокотнике кресла, и одернул себя.
— Вы уже не молоды, — сказал он. — Сколько вам лет?
— Тридцать, — ответила она. — Видимо, вы полагали, что я отчаянно нуждаюсь в муже. И никакие другие доводы не понадобятся.
Он устремил на нее долгий взгляд.
