Наконец пришла любовь - Мэри Бэлоу

Вернувшись в Лондон после пятилетнего отсутствия, Дункан Пеннеторн, граф Шерингфорд, не поехал в Клавербрук-Хаус на Гросвенор-сквер в особняк своей семьи, где теперь жил только его дед, а остановился на Керзон-стрит у своей матери, леди Карлинг. Сэр Грэм, ее второй муж, не пришел в восторг при виде пасынка, но, будучи привязан к своей жене, не захлопнул перед ним двери.

Впрочем, рано или поздно Дункан должен был явиться в Клавербрук-Хаус. Нежданно-негаданно, без объяснения причин его лишили средств к существованию, причем в то самое время, когда он наконец готовился к возвращению домой, в Вудбайн-Парк, поместье в Уорикшире, где он вырос и которое приносило ему неплохой доход уже пятнадцать лет после кончины его отца.

И собирался он не один. Вместе с ним решили ехать супруги Харрисы, служившие ему последние пять лет. Предполагалось, что Харрис займет должность главного садовника, освободившуюся весьма кстати в поместье. Но самое главное, четырехлетний Тоби очень хотел туда. В Вудбайне он считался бы осиротевшим внуком Харрисов. Узнав, что он будет жить в том месте, о котором Дункан рассказывал ему столько волнующих историй, Тоби пришел в крайнее возбуждение: воспоминания Дункана о детстве были почти сплошь счастливыми.

Но внезапно все планы Дункана пошли прахом, и он, оставив ребенка с Харрисами в Харрогите, поспешил в Лондон в надежде предотвратить катастрофу.

Единственное предупреждение поступило в виде официального письма, написанного твердой рукой секретаря его деда, не считая подписи внизу страницы, легко узнаваемой, несмотря на тот факт, что с возрастом маркиза Клавербрука она стала нетвердой и угловатой. Одновременно с этим уведомлением управляющий Вудбайн-Парка внезапно и зловеще замолчал.

После смерти Лоры четыре месяца назад необходимость скрываться в значительной степени исчезла, и Дункан счел своим долгом оповестить родных и знакомых об этом печальном событии. Так что все прекрасно знали, куда ему писать.

Казалось бессмысленным, что дед решил лишить Дункана содержания как раз тогда, когда в его жизнь вернулось хоть какое-то подобие определенности. В этом было еще меньше смысла, если учитывать тот факт, что как единственный внук и прямой потомок маркиза он был его наследником.

Так или иначе, но Дункан остался без гроша, лишившись возможности содержать тех, кто зависел от него, и самого себя, если уж на то пошло. Не то чтобы он очень беспокоился о Харрисах: на хороших слуг всегда имелся спрос. Или — о самом себе: он был молод и здоров. Но он не мог не беспокоиться о Тоби. А как же иначе?