Букеты и венки, которые семейство покойного не смогло упихать в багажники своих машин, торчали вокруг свеженасыпанного холма. Цветы уже начали вянуть.
— Дельцы, умудряющиеся убедить людей преподносить подарки мертвецам, достойны восхищения, — сказала она.
Склонившись, она вытащила из венка одну розу. Томас поежился от неловкости.
— Если бы он был жив, — заметила она, позабавленная благочестием собеседника, — он бы предпочел отдать эти цветы мне.
Томас ничуть в этом не сомневался.
Он попытался сфокусировать взгляд на могиле, но не смог. От женщины невозможно было отвести глаза.
Где-то ухнула сова, и Томас подскочил от неожиданности.
— Вы боитесь встретиться с Создателем, — произнесла она.
Томас не стал спорить.
Женщина окинула его долгим, изучающим взглядом.
— Вы ведь не местный?
Он кивнул.
Ей нравились приезжие — никаких обязательств.
— Коммивояжер?
Он задумался на секунду и медленно кивнул.
— И что же вы продаете?
— Спасение души.
Она рассмеялась. Ей всегда нравились мужчины с чувством юмора.
— Вы женаты? — спросила она, разглядывая его обручальное кольцо.
Томас промолчал. Не знал, как ответить.
— Она вас бросила?
— Умерла.
— И давно?
— Два года назад.
— У вас с тех пор была хоть одна женщина?
Ему потребовалось совершить над собой серьезные усилия, чтобы покачать головой. По правде говоря, у него не было женщины даже при жизни жены. С реки подул ветерок, и запах недавно потревоженной земли смешался с похоронным ароматом гвоздик и хризантем. Женщина прикрыла глаза и вдохнула эту смесь полной грудью.
— Есть в смерти что-то такое, от чего люди начинают сильнее любить жизнь, — сказала она.
Томас уже много лет не испытывал любви ни к кому и ни к чему.
Она подошла к нему, будто сияющий уголек, с которого сдули золу, и у него внутри вспыхнула искорка.
Впервые женщина опустилась перед ним на колени не для молитвы. Впервые он так стеснялся. Он стоял, не шелохнувшись, а она тем временем расстегивала его брюки. Взяв ее лицо в ладони, он зажмурился и притянул ее к себе. Двадцать два года Томас рассказывал людям о жизни после смерти. Так дадим же ему возможность хоть на миг полюбить эту жизнь…
*
Томас сидел за письменным столом, ожидая, когда же придет раскаяние.
Прошла ночь, настало утро.
Томас выглянул в окно: мир был настолько прекрасен, что аж в глазах защипало.
*
К пятнице секретарша не знала, что и думать. Новый пастор всю неделю не выходил из кабинета. Насколько она могла судить, он и ночевал там. Когда заходил кто-то из церковных старост, она строго говорила им, что преподобный Джонс молится и беспокоить его не следует. Старосты были настолько поражены тем, что священник молится еще и для себя, помимо службы, что ретировались без возражений.
