— Ты умоляла трахнуть тебя, как дешевая шлюха, — заметил Бун.
Острогубцы полетели ему в голову. Бун схватил Лидию за запястье. Они оба уже знали, чем это опять закончится.
*
В течение двух следующих недель Лидия ежедневно находила какой-нибудь прибор или механизм, нуждавшийся в срочной починке. Они занимались этим в подвале, на чердаке, в ванной и в кладовке.
— А я понятия не имела, что печь топится углем, — промолвила Лидия, скача верхом на Буне, как на игрушечной лошадке.
— Т-тоже вот-вот накроется! — сказал он, имея в виду печь.
Про Буна и Лидию никак нельзя было сказать, что они занимаются любовью. Скорее это напоминало драку двух котов в мешке. Она извивалась и подпрыгивала, царапалась и кусалась, а Бун, стиснув зубы, делал свое дело.
В один прекрасный день они гремели бутылками в винном погребе, и в самом разгаре действа Лидия вдруг с шумом втянула воздух. Тело ее окаменело, а глаза расширились от изумления.
— Пусти меня! — заверещала она, отбиваясь. — Пусти сейчас же!
Но Бун продолжал стискивать Лидию изо всех сил, входя в нее так глубоко, как только мог.
— Тссс, — успокаивал он ее, почти укачивая. — Тише.
Дыхание ее участилось, она глядела на него, словно перепуганный ребенок.
— Иди ко мне, — шептал он, чувствуя, как ее лоно плотно сжимается вокруг него. — Вот так, иди ко мне.
Противореча собственным словам, он сам входил в нее. Голова Лидии запрокинулась назад, в теле словно не осталось костей. Когда она совсем обмякла, Бун налег на нее сверху.
— Скажи, что хочешь этого, — он ласкал ее грудь, целовал в губы. — Скажи, что хочешь.
— Да, — подтвердила Лидия. Она бы сейчас согласилась с чем угодно. — Да, я хочу.
— Скажи, что хочешь меня.
Лидия заглянула ему в лицо. Его глаза напоминали два бездонных черных омута, в которых запросто можно было утонуть.
— Да, — произнесла она. — Я хочу тебя.
И он стал продвигаться вперед, очень медленно, пока слезы не заструились по ее лицу, и их кожа не слилась в единое целое.
