— и основания эти могли быть жестоки; и от этого он только становился еще дороже для тех, кто его любил.
— Вы возбуждаете во мне зависть. Я сужу его, я нахожу в нем недостатки, но… я люблю его, — решительно сказал Оверт. — И то, что я в первый раз в жизни его вижу, для меня большое событие.
— Как это важно, как это великолепно! — вскричала девушка. — Как я буду рада вас познакомить!
— Если это сделаете вы, то лучшего и не придумать, — ответил Оверт.
— Он хочет этого так же, как и вы, — продолжала мисс Фэнкорт, — только до чего же странно, что вы до сих пор еще не знакомы.
— Не так уж это странно, как может показаться. Меня столько времени не было в Англии, за последние годы я несколько раз уезжал.
— И, однако, вы пишете о ней так, как будто безвыездно здесь жили.
— Может быть, как раз потому, что я уезжал. Во всяком случае, все лучшие куски написаны за границей, и притом в самых печальных местах.
— А почему же в печальных?
— Да потому, что это были курорты, куда я возил мою умирающую мать.
— Умирающую мать? — с участием прошептала девушка.
— Мы все время переезжали с места на место в надежде, что ей станет легче. Но легче ей не становилось нигде. Мы ездили на эту мерзкую Ривьеру (я ее ненавижу!), в Верхние Альпы, в Алжир и очень далеко — это была отвратительная поездка — в Колорадо.
— И что же, ей теперь не лучше? — спросила мисс Фэнкорт.
— Год тому назад она умерла.
— Правда? Как и моя! Только это было совсем давно. Расскажите мне когда-нибудь о вашей матери, — добавила она.
Оверт посмотрел на нее:
— Какие это золотые слова! Если вы так вот говорите с Сент-Джорджем, то не приходится удивляться, что он у вас в рабстве.
— Я не знаю, что вы имеете в виду. Я не слышу от него никаких речей и никаких заверений — он не хочет быть смешным.
— Боюсь, что смешным в ваших глазах окажусь я.
— Нет, что вы, — довольно резко возразила мисс Фэнкорт. — Он все понимает.
У Оверта едва не вырвалось шутливое: «А я, значит, нет?» Но слова эти, прежде чем он успел открыть рот, превратились в другие, несколько менее тривиальные:
— А как вы думаете, жену свою он понимает?
На этот вопрос девушка не дала прямого ответа; она задумалась, а потом вдруг воскликнула:
— Какая она славная, не правда ли?
— Ну, я бы этого не сказал.
— Вот он идет. Теперь-то я вас познакомлю, — продолжала мисс Фэнкорт.
Несколько человек гостей собралось в это время на противоположном конце галереи, и вышедший из соседней комнаты Генри Сент-Джордж к ним присоединился. Некоторое время он стоял возле них, по-видимому, не принимая участия в разговоре и с мечтательным видом разглядывая взятую со стола старинную миниатюру. Впрочем, не прошло и минуты, как он заметил в отдалении мисс Фэнкорт и ее собеседника и, поставив миниатюру на место, направился к ним все тем же неторопливым шагом, заложив руки в карманы и продолжая разглядывать висевшие справа и слева картины. Галерея была настолько длинна, что этот переход потребовал некоторого времени, тем более что по дороге он еще остановился, чтобы полюбоваться великолепным Гейнсборо.
