Нет, не забавлялся. Это больше походило на некий скептицизм, будто он все еще воображал, что мог продать это все и позволить похитить себя какой–нибудь другой вдовствующей герцогине. Возможно, с замком чуть меньше.
— Даю пенни за Ваши мысли, мисс Эверсли, — сказал он. — Хотя я уверен, что они стоят фунт.
— Гораздо больше, — бросила она через плечо. Его настроение оказалось заразным, и она почувствовала в себе проснувшуюся кокетку. Это было незнакомо. Незнакомо и прекрасно.
Он поднял руки, показывая, что сдается.
— Боюсь, цена слишком высока. Я — всего лишь бедный разбойник.
Она подняла голову.
— Но ведь это не сделало Вас неудачливым разбойником?
— Touché (фр. — туше!), — признал он, — но, увы, неправда. У меня была самая прибыльная работенка. Жизнь вора полностью удовлетворяет моим талантам.
— Так Ваши таланты заключаются в том, чтобы наводить оружие и срывать ожерелья с дамских шей?
— Я очаровываю ожерелья с их шей. — Он покачал головой в прекрасной имитации данного правонарушения. — Будьте любезны, поймите отличие.
— О, пожалуйста.
— Я очаровал Вас.
Она была сплошное негодование.
— Вовсе нет.
Он потянулся, и прежде чем она сумела отступить на достаточное расстояние, он схватил ее руку и поднес к своим губам.
— Вспомните ту ночь, мисс Эверсли. Лунный свет, мягкий ветер.
— Не было никакого ветра.
— Вас подводит память, — проворчал он.
— Не было никакого ветра, — заявила она. — Вы романтизируете нападение.
— Вы можете обвинять меня? — возразил он, улыбаясь ей улыбкой грешника. — Я никогда не знаю, кого встречу в недрах кареты. По большей части это сопящий старый барсук.
Первой мыслью Грейс было спросить его, а что если бы барсук обратился в мужчину или женщину, но она решила, что это только поощрило бы его. Плюс, он все еще держал ее руку, его большой палец медленно поглаживал ее ладонь, и она поняла, что такая близость весьма ограничивает ее таланты к остроумному ответу.
— Куда Вы завлекаете меня, мисс Эверсли? — Его голос журчал, мягко струясь по ее коже. Он снова целовал ее, и ее рука вся дрожала от волнения.
— Это уже за углом, — прошептала она. Поскольку ее голос, казалось, оставил ее. Она почти не дышала.
Он выпрямился, но не выпускал ее руку.
— Увлекайте, мисс Эверсли.
Она шла, мягко ведя его за собой, к месту назначения. Для всех остальных это была всего лишь гостиная, украшенная в сливочных и золотых оттенках с редким вкраплением очень бледно–зеленого. Но график, которого придерживалась вдова, давал возможность Грейс приходить сюда утром, когда восточное солнце все еще низко висело над горизонтом.
