Рот вдовы напрягся в разочаровании. Но она, казалось, признала, что если события прошедшего дня приравнять к сражению, то победа осталась за нею, и она была удивительно добра, произнеся:
— Я пришлю Вам ужин.
Джек кивнул и пробормотал спасибо, затем повернулся, чтобы выйти.
— Мисс Эверсли покажет Вам Вашу комнату.
Джек насторожился, и когда он посмотрел на реакцию мисс Эверсли, то увидел, что она тоже.
Он ожидал, что его проводит лакей. Возможно, дворецкий. Это был восхитительный сюрприз.
— Это сложно, мисс Эверсли? — спросила вдова. Ее голос казался хитрым, немного ядовитым.
— Конечно, нет, — ответила мисс Эверсли. Она была удивлена. Он увидел это по тому, как взлетели ее ресницы чуть выше обычного. Она не привыкла к тому, чтобы обслуживать кого–то кроме вдовы. Ее хозяйке, решил он, не нравилось делить ее с кем–либо еще. И в то время как его глаза застыли на ее губах, он осознал, что полностью согласен с герцогиней. Если бы она принадлежала ему, если бы он имел какое–нибудь право на нее… то он также не пожелал бы делить ее с кем–то.
Он хотел поцеловать ее снова. Он хотел дотронуться до нее, всего лишь мягкое прикосновение руки к ее коже, настолько мимолетное, что его можно было бы посчитать случайным.
Но еще больше он хотел произносить ее имя.
Грейс.
Оно нравилось ему. Он его успокаивало.
— Позаботьтесь о его комфорте, мисс Эверсли.
Джек повернулся к вдове с расширившимися глазами. Она сидела как статуя, ее руки аккуратно сложены на коленях, но уголки ее рта были слегка изогнуты, и глаза ее выглядели хитрыми и довольными.
Она отдавала Грейс ему. Ясно как божий день, она позволяла ему использовать свою компаньонку, если он того пожелает.
Господи. В какую семью он попал?
— Как скажете, мэм, — ответила мисс Эверсли, и в этот момент Джек почувствовал себя вывалянным в грязи, потому что был совершенно уверен, что она понятия не имела, что ее хозяйка пыталась сделать ее его шлюхой.
Это был самый ужасный вид взятки. Останьтесь на ночь, и Вы получите эту девочку.
Это вызывало у него отвращение. Двойное, поскольку он действительно хотел эту девочку. Он только не хотел, чтобы ее дарили ему.
— Это так любезно с вашей стороны, мисс Эверсли, — сказал он, чувствуя, что должен быть предельно вежлив, чтобы успокоить вдову. Они достигли двери, и тут он кое–что вспомнил и вернулся. Он и герцог перебросились все лишь несколькими словами во время поездки в гостиницу, но по одному вопросу они пришли к согласию. — О, кстати, если кто–то спросит, я — друг Уиндхэма. С давних пор.
