Агни поинтересовалась, где он эту песню слышал. Митя бесхитростно ответил, что слышал у него дома в числе прочих званых и незваных гостей.
Агни, помедлив, повесила трубку.
На последних силах она добралась до почты и частями отправила рюкзак вещей обратно.
На Митин обиженно-недоуменный звонок опять повесила трубку, окончательно.
* * * * * * *
…Через два месяца после начала их романа Колеев с Агни сбежали к морю.
Было азартно и весело почти не брать с собой денег. Это была идея Агни. Колеев согласился, подзадориваемый ею: а слабо им передвигаться автостопом, спать где придется — под открытым небом, в горах, на пляжах, питаться подножным кормом? Они передвигались автостопом, щедро расплачиваясь за проезд, спали нередко в номерах-люкс с видом на море, а подножный корм без труда находили в гриль-барах и гостеприимных домах местных жителей. Колеев зарабатывал деньги походя, давая вечера в санаториях, на квартирах, просто на улицах, в парках…
Порой, когда они сидели где-нибудь на ступеньках кофейной, разомлевшие от жары, обессилевшие от купаний, живописно оборванные — ни дать ни взять хиппи не первой молодости, — и голод начинал подавать сигналы сквозь блаженную расслабленность, Колеев опрокидывал у колен вверх дном соломенную шляпу и тихонько наигрывал на гитаре, без слов, и шелест текущей мимо толпы исчезал. Как только в шляпе скапливалось шесть-семь монет, Агни бежала к ларьку и возвращалась с бутылками пепси-колы и бутербродами. Колеев откладывал инструмент, плотоядно радуясь, виновато косил в сторону разочарованно расходящихся слушателей…
Деньги текли к ним легко и так же стремительно, грациозно утекали: ужин с новыми друзьями, шашлыки на свежем воздухе, дальние прогулки на арендованных у местных жителей ослах — ради экзотики приходилось терпеть их мелкотрясучую рысь, от которой долго потом ныли ноги и прочие части тела, — огромный букет гладиолусов для хозяйки дома, где их оставляли ночевать (и каждый раз просили пожить подольше)…
Их излюбленной утренней пищей были персики, орехи и мед. Мед продавался на рынке золотыми кусочками сот, завернутых в целлофан. Агни нравилось ходить на рынок вместе, ибо Колееву все продавали дешевле. Но это случалось не часто — обычно он спал до полудня, а то и дольше.
Как и в городе, вокруг него хороводились люди: поклонники, мимолетные спутники, богемные болтуны, зацепившиеся на пляже, в баре, в компании. На пляж они убегали вдвоем, но в море было тесно от голых тел, и Агни просила уйти подальше, на дикие пляжи, где можно зарыться в песок, раскинуть руки, не боясь заехать кому-нибудь по спине, где прозрачная вода еще давала увидеть гальку на дне и волнистые, длиннобородые водоросли. Но Колеев ленился куда-то плестись по жаре, его не раздражали случайные касания в воде либо втиснутые в спину чужие локти в переполненном автобусе. (Впрочем, в автобусах они ездили редко.)
