— Заходите леди, заходите. Али, развяжи им руки, — голос Джона Бингса был приветлив. — Извините, что пришлось вас немного раздеть, но ваши платья могли измяться в чулане. Ха! Ха!
— Немного!!? — голос Эмили дрожал от негодования. — Да вы нас практически совсем раздели, негодяй! Джон Бингс, немедленно…
— Стоп, стоп, милая леди! Не надо со мной ТАК разговаривать! Не забывайте, где находитесь, это вам не Мадрас!! Во-первых, я вам не Джон Бингс! Мое имя — Аль-Джаббар, а для вас, христианские сучки — господин! Раздели, говорите?! Вот, посмотрите на Тису, — Бингс кивнул головой на рабыню. — Вот она РАЗДЕТА!
— Сэр, — Элен постаралась придать голосу примирительное звучание. — Сэр, просто мы не привыкли находиться в ТАКОМ виде, да еще перед мужчиной.
— Ничего! Привыкните! Ладно, теперь о деле. Как вы уже слышали, я собираюсь вас продать! Вы молоды, красивы, и за вас дадут отличную цену. Но! Прежде чем прикинуть барыши, я должен получше рассмотреть свой товар. Понятно, о чем я говорю?
— Да, но сэр, куда уж лучше? Уж не собираетесь ли вы…
— Вот именно, собираюсь! Ты, — Бингс указал на Эмили. — Раздень свою сестренку! Живо!
— Я не буду этого делать! Вы не имеете права! Я…
— Если ты этого не сделаешь, английская сучка, это сделают мои матросы! Потом вас привяжут голых к мачте и выпорют тройной плетью! После этого, если останетесь живы, будете посговорчивей! Ну, живо я сказал!!
Словно в тумане Эмили повернулась к сестре
— Давай, Эмили, — прошептала Элен. — Видно, ничего не поделаешь.
Та, глотая слезы, взялась руками за край сорочки и потянула ее вверх. Раздался голос Бингса:
— Не так! Зайди со спины и снимай!
Покорно обойдя сестру, Эмили потянула сорочку вверх, обнажая бедра и низ живота Элен. Чтобы помочь сестре, та подняла руки вверх. Мгновение, и обнаженная английская леди замерла перед английским пиратом. Инстинктивно Элен прикрыла руками грудь и лоно и попыталась повернуться немного боком.
— Чего жмешься?! А кто ее разденет? Давай поживей, у меня еще много дел на сегодня, чтобы возиться с вами!
Элен было ужасно стыдно опустить руки и раздевать свою сестру, но страх перед жестоким наказанием оказался сильней. Несколько мгновений спустя обе сестры, обнаженные и униженные стояли перед главарем пиратов. Лица девушек были залиты слезами отчаяния и стыда, щеки пунцовели. Бингс несколько минут с нескрываемым удовольствием рассматривал стоящих перед ним очаровательных нагих пленниц, затем его брови сурово нахмурились:
