».
— Что делать будем, сестренка?
Эмили открыла глаза.
— А что, что-то можно сделать?! Ты, по-моему, не понимаешь к КОМУ мы попали!!
— Ну ладно, не сердись. Может, попробуем еще раз поговорить о выкупе?
— Нет, Элен! Думаю, надо приготовиться к самому худшему, и молиться!
— Да уж! Что ж, давай помолимся, хотя я не уверена, что это нам поможет.
— Элен, Элен! Господь не оставит нас, надо только в это верить.
Однако помолиться девушки не успели. Загремел отпираемый замок, и дверь распахнулась.
— Ага! Леди очухались! Эй, Мустафа, скажи капитану, птички пришли в себя и желают почирикать! Ха-ха-ха!
Говоривший, один из верзил, что тащил их на корабль, вспомнила Элен, нагнув бычью шею, шагнул в темницу. Осмотрев связанных девушек, он, довольно хмыкнув, расстегнул и снял ошейники, затем рывком поставил сестер, одну за другой, но ноги.
— Ну что! Пошли, леди, капитан вас заждался.
Контраст между полутемной темницей и ярким солнцем был таков, что Элен невольно зажмурила глаза. Почти на ощупь, подталкиваемая верзилой, она, спотыкаясь, пошла за сестрой, под иронический гомон пиратов.
Постепенно глаза привыкли к свету, и Элен смогла осмотреться. «Ласточка» шла, чуть накренившись, под всеми парусами. За кормой пиратского корабля виднелась несчастная «Британия». Пройдя еще несколько шагов, девушки оказались перед богато украшенной дверью каюты капитана.
Войдя в каюту, сестры замерли от изумления. Просторный салон капитана был затянут голубым атласом, расшитым золотом. Босые ноги девушек по щиколотку утонули в прекрасном персидском ковре, на стенах каюты было развешено разнообразное оружие, сверкающее в лучах солнца. Однако глаза Элен были прикованы не к этой кричащей роскоши, и даже не к хозяину — восседавшему в кресле на шкуре леопарда, а к девушке, стоящей возле кресла на коленях. Судя по тонкому лицу и античному носу, девушка была, скорее всего, гречанкой. Густые черные волосы обрамляли миловидное лицо, сочные губы девушки были полуоткрыты, обнажая ослепительно белые зубы. Но не это привлекло внимание Элен, а то, что девушка была совершенно голой. Ни клочка одежды! Ноги девушки были широко расставлены, лобок гладко выбрит. В ярко розовых сосках девичьих тугих грудей блестели позолоченные кольца. Шею рабыни, а то, что девушка была ею, Элен не сомневалась, охватывал позолоченный широкий ошейник, богато инкрустированный жемчугом и драгоценными камнями. В ушах сверкали бриллиантовые серьги. Девушка держала поднос, на котором стоял графин, и высокий бокал венецианского стекла.
