— Нонне кажется, что мы встречаемся с Ирой для других целей… ну, вы меня понимаете.
Я опять кивнула.
— Поэтому мне бы очень не хотелось, чтобы вы говорили ей о том, что видели нас вместе.
— Конечно, я не буду говорить, — горячо заверила я его. — Зачем её тревожить? Она может не так понять.
— Вот именно.
Я решила, что мы достаточно поговорили об этом деле, и перевела разговор на другое.
— Вчера я наконец-то познакомилась с Мартином, — сказала я жизнерадостно.
Ларс насторожился, и я понимала его. Он ведь не знал, известно ли мне об истинных отношениях супругов и не подведёт ли он Иру, открыв мне глаза.
— С ним был Дружинин, переводчик, — как ни в чём не бывало продолжала я. — Мне и подумалось, не собираетесь ли вы перевести свои книги на русский. Вы единственный писатель среди моих знакомых, а книги ваши мне никак не удаётся прочитать. Обидно всё-таки.
Я сразу пожалела о своих словах, увидев, что Ларсу неприятен разговор о его книгах. Душа у писателя особо ранимая, потому что жизнь свою он посвящает единственной цели — создать неповторимое произведение, а то, что им уже написано, представляется честолюбивому автору мелким и незначительным. Кроме того, Нонна говорила, что последние его книги были неудачны.
Ларс пересилил себя.
— Первый же перевод своей книги я вышлю вам, — учтиво сказал он. — А теперь, извините, я должен идти.
Я проводила его до дверей и вернулась в дом. Гулять мне расхотелось, и стало очень грустно от собственной бестактности. К тому же, Ларс даже не спросил у меня, продолжаю ли я творить или бросила. Наверное, и в самом деле, только мне мои повести кажутся интересными, а для Ларса они показались такой детской чепухой, что он не нашёл возможным унижать меня расспросами.
Между тем, небольшой сюжет, который начал зарождаться в моей голове ночью, сам по себе, без малейших усилий с моей стороны, всё разрастался и настойчиво просился на бумагу. Устав призывать на помощь здравый смысл и утешившись сознанием, что моя писанина никому не приносит вреда, я целиком отдалась фантазии и весь оставшийся день набрасывала первоначальный план повествования.
Несколько часов я жила в мире, непохожем на действительность, и, признаться, была счастлива, но счастье моё исчезло, когда зазвонил телефон и я подняла трубку.
Я рассчитывала сообщить, что Иры нет дома и поскорее вернуться к работе, пока вдохновение не иссякло, но это звонила сама Ира, которая предупреждала меня, что ночевать не вернётся, а завтра дня на два уедет. Не успела я положить трубку, как несносный аппарат вновь затрещал, причём звук этот показался мне ещё противнее, чем в первый раз.
