— Мы не беспокоились, — отозвался Джордже. — Еда ждет. Все, кроме вас, поели, — он заглянул в принесенную Петерсеном корзину. — Вы потратили время только на это?
— Я встретил кое-каких друзей.
— А где грузовик? — стоя в дверях, спросила Зарина.
— За углом. В роще. Там его не увидят с воздуха.
— Думаете, за нами могут следить с воздуха?
— Нет. Я отогнал машину на всякий случай, — майор уселся за стол и принялся готовить себе сандвич с салями и сыром. — Если кто-нибудь хочет немного поспать, — лучше прилечь сейчас. Лично я собираюсь поступать именно так. Этой ночью мы вообще не спали. Двух или трех часов, полагаю, будет достаточно. К тому же я предпочитаю путешествовать ночью.
— А я предпочитаю ночью спать, — сообщил Джордже, откупоривая очередную бутылку. — Поэтому позвольте мне быть вашим верным стражем. Вы ешьте, ешьте!
— После стряпни Джованни любой станет прожорливым. — Действия Петерсена подтверждали данное правило. Спустя несколько минут майор все же оторвался от еды, огляделся и спросил у Джордже:
— Куда подевались эти неугомонные девушки?
— Только что вышли, наверное, на прогулку. Петерсен покачал головой.
— Моя ошибка. Я не сказал вам… — он поднялся из-за стола.
Девушки отошли от лачуги метров на сорок.
— Вернитесь! — крикнул майор. Зарина и Лоррейн остановились и обернулись. Петерсен властно махнул им рукой. — Идите обратно! — девушки переглянулись и медленно двинулись назад.
— Что плохого в невинной прогулке? — озадаченно спросил Джордже.
— Я скажу, что плохого в невинной прогулке, — Петерсен понизил голос так, чтобы его не было слышно в хижине, и коротко объяснил толстяку, в чем дело. Джордже согласно кивнул. Когда девушки приблизились, майор умолк.
— Что такое? — спросила Зарина. — Мы сделали что-то не так?
— Если вы шли туда… — Петерсен показал на уборную.
— Нет. Всего лишь прогулка. Какой от этого вред?
— Идите в дом.
— Раз вы настаиваете, — Зарина мило улыбнулась, — но вы же не умрете, если скажете нам почему.
— Подчиненные не разговаривают с офицерами подобным тоном. И тот факт, что вы — женщины, ничего не меняет.
Улыбка исчезла с лица Зарины — тон самого Петерсена не располагал к легкомыслию.
— Если хотите, я скажу вам почему. Потому что я приказываю. Потому что вы не можете ничего делать без моего разрешения. Потому что вы — младенцы в дремучем лесу. И, наконец, потому что я стану доверять вам только тогда, когда вы станете доверять мне.
Обе девушки непонимающе переглянулись и, не говоря ни слова, вошли в дом.
