В специально обустроенной ложе, охраняемой ординарцами и отделенной от прочих скамей узорчатыми канатами, находились почетные гости: очень высокий генерал с неподвижным обветренным лицом слушал какие-то объяснения полковника с вензелем на погонах; полковник волновался, то и дело снимая фуражку и вытирая платком распаренную лысину. Это были командующий гвардией его высочество Николай Николаевич и попечитель Российского футбольного союза его высочество Борис Владимирович. Чуть в стороне, восседал немецкий военный уполномоченный граф фон Дона-Шлобиттен, с лицом еще более застывшим, чем у Никника.
Над ложей развевались российский и германский флаги.
До начала игры оставалось всего ничего, с минуты на минуту должны были выйти обе команды. Судья и два его помощника уже стояли у боковой черты, озабоченно о чем-то переговариваясь и не обращая внимания ни на публику, ни на августейших особ.
Одному из газетчиков (репортеру «Ежедневного листка») удалось сзади подкрасться к самой ложе. Он подслушал, как Борис Владимирович сказал:
– …Я понимаю, что это очень некстати. Но отменять игру? Всё равно что признать поражение без боя.
– А сокрушительный разгром? В такой-то момент! – недовольно молвил Николай Николаевич. – Черт бы тебя побрал с твоим футболом!
Напутствие перед схваткой
О том же в эту самую минуту говорил своим товарищам капитан русской команды, (а заодно и капитан Преображенского полка) барон фон Гаккель.
Он стоял в раздевалке, под иконой Николая Чудотворца; носатая балтийская физиономия раскраснелась от волнения, холеная эспаньолка воинственно топорщилась.
Игроки слушали своего предводителя сосредоточенно и сурово, будто перед настоящим сражением.
– Господа, нам предстоит защищать честь российской императорской гвардии. Бой будет тяжелым, неравным. Наша команда создана недавно, к тому же мы лишились нашего голкипера поручика Рябцева. Как вы знаете, он внезапно скончался от сердечного приступа, царствие ему небесное. – Все перекрестились. – Штабс-ротмистр князь Козловский новичок, да еще, как на беду, с прострелом в пояснице. Мы не вправе ожидать от него слишком многого.
У голкипера талия была обмотана толстым шерстяным шарфом. Козловский развел руками – мол, виноват, сам понимаю, но на всё воля Божья. (Под шарфом, за спиной, у него была кобура с «браунингом» – куда еще прикажете его прятать?)
– Посему стратегия у нас будет следующая. – Барон подошел к висящей на стене схеме. Офицеры сгрудились вокруг. – Главное – оборона. Ни в коем случае не подпускать противника к голу. В нападении только я и его сиятельство. Все прочие на двух линиях защиты. Смотрите на карту, здесь обозначена позиция каждого…
