– И по-английски мы не говорим «ло чушь», мы говорим просто «чушь», – его глаза искрились. Он прекрасно знал, что она хотела сказать.
Это было так забавно, что она не смогла сдержать смех.
– Я прекрасно знаю, как мы говорим по-английски. Я здесь родилась!
– Правда? Какое совпадение, я тоже, вот у нас уже есть что-то общее. И Ники тоже здесь родился?
– Нет, – вмешался Ники, возвращаясь с полотенцами. – Я ро…
– Нет, Ники родился не здесь! – Калли предостерегающе посмотрела на сына. Никто, даже высокий, неожиданно добрый флиртующий мужчина не должен знать, кто они такие. – И, пожалуйста, сэр, с моими ногами теперь всё будет в порядке, спасибо.
– Когда впитается мазь, – его низкий голос звучал абсолютно невозмутимо. Длинные сильные пальцы продолжали растирать и массировать. Он гладил каждый пальчик по очереди, растирая кожу между ними и посылая крошечные волны дрожи по её телу. Такое чувство, будто её кости превращались в мёд.
Всё это было абсолютно неприлично, но чрезвычайно приятно, и всё, что Калли могла сделать, это только окончательно не разомлеть от блаженства.
Она смотрела на его лицо, когда он наклонялся к ней, отмечая спокойную силу, глубокие складки у рта, слабый налёт мрачности, который появлялся в его глазах, когда он забывал о флирте. Всё это вдруг оказалось как-то слишком интимно.
Кали закрыла глаза…
* * *
Гэйб принёс пирог из кладовой. Миссис Барроу наготовила уйму еды перед тем, как уехать к матери.
– Держу пари, ты голоден, Ники? – он отрезал кусок пирога и протянул мальчику. – Ешь, парень. Холодный мясной пирог, я за него ручаюсь.
Ники колебался и взглянул на мать.
– Мама никогда не ест свинину, – сказал он. – Папа говорит… говорил, что дамам есть свинину – это вульгарно.
– Ясно, – пробормотал Гэйб, заметив напряжение. Папа, кажется, осёл.
Мальчик посмотрел на свою мать, которая уже почти уснула.
– Оставь её, – тихо сказал Гэйб, – она очень устала. Просто съешь свой пирог, а потом мы все вместе отправимся спать.
Ники с сомнением поглядел на ломоть пирога, но не сделал ни единого движения, чтобы взять его.
– Ты тоже не любишь свинину? – спросил Гэйб. – Что ж, раз ты не хочешь… – он откусил сам.
Мальчик посмотрел на него.
– Я не говорил, что не хочу, – сказал он, когда Гэйб проглотил последний кусок. – Я очень голоден.
– Тогда отрежь себе кусок, пока я приготовлю тебе что-нибудь тёплое попить.
Ники отрезал ломтик пирога и осторожно отщипнул кусочек. Его глаза расширились:
