Кто-то, склонившись над ней, внимательно разглядывал ее лицо. Прикосновений она не чувствовала — только постороннее присутствие и участие. Валентина открыла глаза. Ей померещилось что-то темное, неясное, маячившее у нее в ногах. Тут вернулась Джулия, и Валентина окончательно проснулась. В изножье кровати было пусто.
Очень скоро Джулия вошла в спальню с подносом в руках. Валентина села. Опустив поднос на столик, Джулия протянула ей стакан кока-колы. Валентина позвякала кубиками льда и прижала стакан к щеке. Сделала крошечный глоточек, потом другой, побольше.
— В комнате творилось что-то странное, — сказала она.
— Ты о чем? — не поняла Джулия.
Валентина попробовала объяснить.
— В воздухе повисла какая-то расплывчатая тень. Она обо мне беспокоилась.
— Надо же, какая милая, — сказала Джулия. — Я тоже о тебе беспокоюсь. Супа хочешь?
— Попробую. Налей мне пустого бульона, без лапши, безо всего.
— Как скажешь.
Джулия пошла на кухню. Валентина огляделась. Спальня как спальня, ничего особенного. Утро было солнечное, и вся мебель казалась теплой и невинно-чистой. «Приснилось, наверное. Хотя странно как-то».
Вернувшись из кухни, Джулия протянула ей бульон в кружке. А вслед за тем пощупала Валентине лоб — в точности как это делала Эди.
— Да у тебя жар, Мышка. — Валентина отхлебнула бульона. Джулия присела у нее в ногах. — Врача нужно.
— Ерунда, это грипп.
— Мышка, ты же понимаешь, без доктора не обойтись. Маме бы дурно сделалось. А вдруг у тебя случится астматический приступ?
— Да, в самом деле… Может, маме позвонить? — Они звонили домой только вчера, но нигде не было сказано, что нельзя звонить дважды в неделю.
— У них сейчас четыре часа утра, — заметила Джулия. — Позвоним, только позже.
— Ладно. — Валентина протянула Джулии кружку. Та вернула ее на поднос. — Спать хочу.
— О'кей. — Джулия задернула шторы и вышла, унося с собой поднос.
Успокоившись, Валентина опять свернулась калачиком. Она закрыла глаза. Кто-то сидел рядом и гладил ее по волосам. Заснула она с улыбкой.
ДЖУЛИЯ И ВАЛЕНТИНА В ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Валентина не любила подземку. Там было темновато, суматошно и грязно; всегда полно народу. Она не выносила толчеи, чужого дыхания на своей шее, запаха мужского пота. Но хуже всего для Валентины было спускаться в подземелье. Оттого, что метро называли подземкой, ей делалось совсем тошно. Когда было возможно, она старалась ездить на автобусе.
Она скрывала эту боязнь от Джулии, но та догадалась. Теперь перед каждым выходом в город Джулия раскладывала на столе карту лондонского метро и составляла маршруты с таким расчетом, чтобы запланировать не менее трех пересадок.
