— Могу все имущество завещать тебе, — говорила в свое время Элспет. — А могу — девочкам.
— Пусть достанется девочкам, — отвечал он. — У меня всего предостаточно.
— Хм. Ладно, будь по-твоему. А что же я оставлю тебе?
Он сидел рядом с ней на ее больничной койке. После операции по удалению селезенки у нее резко подскочила температура. Ужин Элспет так и остался стоять нетронутым на передвижном столике. Роберт растирал ей ступни разогретым пахучим бальзамом.
— Ну, не знаю. Ты можешь заказать свою реинкарнацию?
— Говорят, двойняшки — мои копии, — улыбнулась Элспет. — Если получится, заманю их в свою квартиру. Давай я оставлю тебе двойняшек, согласен?
Теперь улыбнулся Роберт.
— Это может привести к непредсказуемым последствиям. Будет, знаешь ли… тяжеловато.
— Брось, пожалуйста. Нет, я серьезно хочу тебе что-нибудь оставить.
— Прядь волос?
— Ох, разве это волосы? — вздохнула она, теребя редкий серебристый пушок. — Надо было раньше думать, когда на голове действительно что-то росло.
Прежде у Элспет были локоны до плеч, цвета топленого масла.
Роберт покачал головой:
— Неважно. Я просто хочу сохранить частицу тебя.
— Как викторианцы? Жаль, длинной прядки не будет. А то мог бы заказать волосяные серьги, брошку — что-нибудь в этом духе. — Она рассмеялась. — Можешь, кстати, меня клонировать.
Он сделал вид, что рассматривает такую возможность.
— Нет, клонирование еще только делает первые шаги. Представь, сотворят из тебя безобразную толстуху, вместо рук и ног — ласты. К тому же мне придется ждать, пока ты подрастешь, а тогда я уже стану пенсионером — ты в мою сторону и смотреть не захочешь.
— Уж лучше пускай будут двойняшки. Они — наполовину я, наполовину Джек. А на фотографиях от него вообще ничего нет, я сама видела.
— Откуда, интересно знать, у тебя их фотографии?
Элспет зажала рот ладонью.
— От Эди. Только никому ни слова.
Роберт не понял.
— С каких это пор вы с ней общаетесь? Мне казалось, ты ее ненавидишь.
— Я ненавижу Эди? — возмутилась Элспет. — Ничего подобного. Да, я на нее сильно рассердилась и до сих пор злюсь. Но ненависти к ней никогда не испытывала — это же все равно что ненавидеть саму себя. Просто она… она сделала одну глупость, которая испортила жизнь нам обеим. Но все равно — мы с ней близнецы. — Элспет запнулась. — Я написала ей примерно год назад — когда мне впервые поставили диагноз. Подумала, что надо сообщить.
— Ты мне ничего не рассказывала.
— Да, верно. Это сугубо личное.
