Я почувствовала, что Джереми, сидящий между нами, весь дрожит, и набросила на него свою накидку.
— Как ты замерз! — сказала я. — Давай сюда твои руки. Как глупо, что ты не надел пальто. Если бы ты подождал немного, мы бы могли выйти из дома одетыми и хорошо прогуляться.
Мальчик смотрел прямо перед собой, не отвечая. Только когда экипаж завернул и включился в быстрый поток движения по Пятой авеню, он заговорил снова:
— Вы меня накажете, дядя Брэндан? — спросил он голосом, в котором чувствовалось сильное волнение.
— Ты совершил то, что запрещено, и ты это прекрасно знаешь. Значит, ты заслуживаешь наказания, — ответил его дядя. — Я подумаю об этом и решу, какое наказание подобает этому случаю.
Джереми еще дрожал, и я невольно внутренне восстала против его дяди. Когда мы приехали домой, мистер Рейд не отпустил руку виновного племянника, а повел его по ступеням в дом, предоставив мне полную свободу следовать за ними или нет, как мне заблагорассудится.
Мисс Гарт уже была дома, хотя Лесли Рейд еще не вернулась, и мистер Рейд тут же вручил мальчика попечению гувернантки.
— Дайте ему горячего молока и отправьте в постель, — приказал он ей. — Согрейте его, если это можно сделать.
Я жаждала сказать Джереми какие-нибудь слова утешения, пока мисс Гарт вела его вверх по лестнице, ухватив за руку с видом, исключающим протест с любой стороны. Но мне нечего было сказать, и я не могла одобрить его. Я ведь тоже была виновна в случившемся и поэтому поплелась в покинутую классную комнату. Огонь уже потух, а ведь ничто не наводит такую грусть, как вид потухшего очага, подернутого серым пеплом. Я замерзла и теперь дрожала почти так же, как Джереми. Мне было холодно, и я была в большом отчаянии.
Может быть, действительно, задача, которую я взвалила на себя, была мне не по силам? Вполне вероятно. Будущее рисовалось мне совсем не в ярких красках. Вряд ли я получу обещанную рекомендацию от Брэндана Рейда, чтобы устроиться на какую-либо другую должность, не говоря уже о должности портнихи или гувернантки. И все же больше всего меня тревожило не мое затруднительное положение. Меня тревожили бледное лицо Джереми, когда он напряженно сидел между дядей и мной в экипаже, дрожь в его голосе, когда он спрашивал о наказании. Всем сердцем я тянулась к мальчику и хотела помочь ему, если бы мне позволили. Но завтра утром меня могут попросить упаковать свои вещи.
— Можно войти? — раздался голос от двери позади меня. Это был мистер Рейд.
