Сидя за шитьем во время уроков, я пользовалась прекрасной возможностью наблюдать за ним. По всей видимости, он относился к Эндрю Бичу лучше, чем к мисс Гарт, но нейтральное отношение, которое он выказывал по отношению к учителю, вряд ли можно было назвать привязанностью. Он исполнял все, что от него требовали, и я находила обнадеживающим, что он обладал явными способностями к математике и писал удачные ответы на поставленные вопросы. Мистер Бич позволял мне взглянуть на его письменные работы, которые явно обнаруживали ум и сообразительность, хотя иногда казалось, что он идет к ответам слишком сложными путями. Однако он всегда отказывался отвечать заученный урок вслух. В то время как Селина тараторила и, не задумываясь, с живостью выдавала неправильные ответы, Джереми сопротивлялся каждый раз, когда его просили ответить заученный урок. Только по его случайным презрительным взглядам можно было определить, что он считает ответ сестры неверным и легко смог бы ее поправить.
Тем не менее, хотя сестра часто дразнила его и приставала к нему, он не испытывал к ней враждебности. Она могла обращаться с ним так, как не посмел бы никто другой, и я не раз замечала, что его привязанность использовали и мисс Гарт, и мистер Бич, и достигали своей цели через нее, когда не могли добиться его внимания другими путями.
Время за столом в классной комнате всегда было не очень приятным, хотя и после уроков Эндрю Бич обычно оставался с нами. Он совсем не опасался мисс Гарт и очень часто безжалостно дразнил ее, говоря ей преувеличенные любезности и притворно флиртуя с ней. Было очевидно, что и она не испытывала никакой любви к нему. И были случаи, когда она ссылалась на головную боль и покидала свое место за столом, только что бы избежать его общества.
В этот период я узнала об учителе немного больше. Я обнаружила, что у него талант делать наброски и блестящие способности к карикатуре. Иногда в газете «Нью-Йорк геральд», издаваемой Джеймсом Гордоном Беннетом, появлялись его памфлеты на официальных лиц города, а в свободное время он посещал заседания суда и рисовал наброски с тех, кого судили. Должность учителя в доме Рейдов давала ему устойчивое положение и обеспечивала существование. По некоторым его наброскам я сделала заключение, что рисование могло бы для него стать делом жизни, если бы он обратил серьезное внимание на свой талант.
Рейдов я почти не видела в эти дни. Иногда я встречала миссис Рейд где-нибудь в холле, и она рассеянно кивала мне, не давая возможности поговорить с ней. Как сообщила мне мисс Гарт в тот первый день, Лесли редко покидала дом, редко принимала гостей и, казалось, была сосредоточена лишь на заботе о своем хрупком здоровье в сумеречном свете свечей в золотисто-зеленых комнатах. Несмотря на властные манеры, она казалась какой-то странной тенью в этом доме.
