Затаив дыхание, до рези в глазах Степка следил за каждым движением молодых людей, за их жестами, выражением лиц… Он почти не слышал, о чем они говорили, а то, что слышал, не понимал. Юноше ужасно хотелось посмотреть на них ближе, сравнить с собой, послушать голоса, рассмотреть, во что они одеты, что у них за домики такие странные, что они вообще делают… Очень многое хотелось узнать Степке об этих людях. Его тянуло к ним. Он не понимал, почему его родитель так их боится, «говорит», что они коварны, обманчивы и жестоки, что им ничего не стоит даже убить человека.
Но вот стемнело, и ребята, отпев у догорающего костра грустные и задорные песни, скрылись в своих домиках. Фролка дал понять Степке, что ждать осталось недолго. Когда же угли в костре совсем погасли, родитель повел сына к берегу. Двумя черными тенями, не издавая ни малейшего звука, они в несколько прыжков оказались у тряпичных домиков. Там, не считая мерного посапывания, было тихо. Пока Степка разглядывал необычные вещи, разбросанные вокруг костровища, Фролка копался в мешках с лямками и карманами, расставленных под небольшим навесом из веток. Он что-то вытаскивал из них, разглядывал, обнюхивал, пробовал на вкус и укладывал в другой, который затем унесли с собой.
Когда они добрались до своего жилища, было уже светло. Довольно мыча, Фролка принялся доставать из принесенного мешка различную еду. Прикрыв глаза от явного удовольствия, он кусал и, почавкивая, жевал, а то, что оставалось, протягивал Степке. Так Степка впервые попробовал хлеб, печенье, халву, конфеты. На юношу обрушился целый поток немыслимой вкуснятины. Особенно его ошеломил вкус сахара и конфет, которые они ели с бумагой.
Степка думал, что теперь они каждую ночь будут пробираться к этим людям и брать у них чудо-еду, однако на следующий день родитель повел его дальше по горным долинам, показывая и рассказывая, как в них добывать себе пропитание.
Первые заморозки наступили рано, в конце августа. Фролка их ждал, но с ними ждал и первого снега. Он заметно нервничал, понимая, что сейчас еды надо много, даже больше, чем на двоих, поскольку Тонькин и его детеныш продолжал расти и ел за двоих-троих.
По ночам сильно подмерзало. Под ногами все чаще стал похрустывать ледок. Побелели вершины гор. Степка поглядывал на родителя с упреком. Они уже давно голодали, и юноша не понимал, почему они не начинают большую охоту.
Как и любому, даже маломальскому промысловику, для хорошей охоты нужен был снег. Со снегом все лесные секреты — как на ладони. Фролка присмотрел обширный осинник, который вымахал на месте старого горельника. Он знал, что с началом зимы, когда остатки травы уходят под снег, лакомством для лосей становится осина, особенно молодая.
