Тонька ничего этого не видела; выгибаясь, дергаясь на постели, она продолжала орать что есть мочи, призывая на помощь и мамку, и всех святых. Ее лицо, бордовое от натуги, перекосило и раздуло.
Великан задыхался и хрипел, издавая булькающие звуки. Он рухнул на пол, подмяв под себя Фролку, который продолжал рвать его зубами и руками.
Ор, рык и стон продолжались долго, пока неожиданно не затихли. И в этот самый момент на всю избу, на всю заброшенную деревеньку Федулово, на весь Урал, на целый мир раздался скрипучий детский крик, возвестивший о появлении на Земле нового человека.
Так странно и немного преждевременно появилось на свет Тонькино и Фролкино создание — мальчик, которого она назвала Степаном, Степой, Степкой.
3
Насколько Тонька была вне себя от счастья, настолько мало что понимал Фролка.
Едва по ушам Фролки ударил детский крик, как он странным образом вмиг оказался на другой стороне двора за колодцем. Он так испугался, что просидел за срубом чуть ли не до вечера.
В его голове шла трудная и сложная работа. В сознании то и дело возникало что-то давно забытое, страшное, горькое и обидное. Фролка вновь и вновь закрывал глаза, скрежетал зубами и тихо стонал. Он понимал, что у его женщины появилось дитя, точно так, как это происходит у всех зверей в лесу. Но он не мог осознать нечто очень и очень важное, что-то ему мешало.
Фролка так и не вошел бы в избу и, наверное, вообще ушел опять в тайгу, если бы на крыльцо не вышла наконец сама Тонька и не позвала его.
Входил Фролка осторожно. Не обращая внимания на неподвижные тела, запах крови и смерти, липкость под ногами, он не сводил глаз с кровати, где в самом центре лежало маленькое, странное и страшное существо, похожее все же на человечка. Худое, длинное, морщинистое, синеватое тельце неловко и неуклюже дергало своими крючковатыми конечностями, а головка неизменно лежала на боку и смотрела вдоль постели мутными глазами.
Не дойдя до кровати, Фролка замер и стал разглядывать это новое живое создание, боязливо вытянув шею.
Счастливо улыбаясь, Тонька поглядывала то на одного, то на другого с умилением, выискивая их схожесть. Она была рада, что родился именно мальчик, что в нем больше от них, Елкиных, чем от родителя.
Тем не менее, если бы Тонькины роды принимала покойная тетка Марфа, первая на селе повитуха, с ней бы случился сердечный удар. Таких огромных и несуразных новорожденных она в жизни не видывала. А ведь Тонька родила до срока.
