– Значит, она – святая? – спросила потрясенная своей догадкой Мелин.
– Да. Она – святая.
– А почему она обвешана костями?
– Потому что она живет за пределами жизни и смерти.
Мелин задумалась. Она и половины не понимала из того, что он говорил. Она как ребенок задавала вопросы, ответы на которые еще не способна была понять.
И все же она продолжала их задавать.
– А кто был тот пес? Раскаявшаяся душа? Что он такое сделал, что мы должны были простить его? Как странно…
Они уже входили в главные, похожие на крепостные, ворота, ведущие во двор отеля, но Ананд с ответом не торопился. Или не знал.
– Потом узнаем. Не сейчас, принцесса. Сейчас тебе пора в отель, пора спать.
Он немного прибавил шагу. Она засеменила рядом и вдруг капризным голосом спросила:
– А ты не сказал, когда мы завтра встречаемся!
Он молчал, пока они не остановились у входа в отель. Потом наклонился и поцеловал ее сначала в лоб, а потом в каждую щеку.
– А ты как будто не знаешь? В девять, конечно. Только обещай, что никуда не улетишь без меня.
Мелин проснулась и удивленно огляделась по сторонам.
Где я? Кто я?
Богато убранная комната со старинной мебелью, коврами, ажурной росписью панелей. Сквозь тонкие занавеси в полукруглые окна заглядывает солнце. Привычная роскошь вокруг.
Как же она не помнит? Она все прекрасно помнит! Ей стоит сейчас протянуть руку, позвонить в колокольчик у кровати, и в ее комнату войдет темнокожая служанка, которая поможет ей набросить халат и проводит в ванную. Потом ей подадут завтрак, а после завтрака…
Мелин нахмурилась. Беззаботное утро принцессы омрачили какие-то тяжелые неясные образы. Она протянула руку к прикроватному столику, но вместо колокольчика нашла там телефонный аппарат.
Она глубоко вздохнула: слава богу! Слава богу, она больше не принцесса, а всего лишь туристка, путешествующая по Индии и живущая во дворце, переоборудованном в отель.
Но если она когда-то жила в таком дворце, была ли она там счастлива?
Она села, подложив под спину подушку, и попыталась вспомнить, что было вчера. Постепенно, одно за другим, в памяти стали всплывать события прошлого вечера.
Она вспомнила, как они прибыли в Самод. Потом она разговаривала по телефону с Эриком, а после разговора с ним плакала.
Почему она все время робеет перед ним и терпит его укоры и приказы? Почему он словно парализует ее волю и заставляет быть не такой, как она есть? И почему она не осмелится сказать ему, что не любит его и хочет оборвать их отношения?
