Мелин подняла на него глаза. Он шутит? Или…
Конечно же шутит. Ах, как ей хотелось сейчас по-настоящему взлететь и посмотреть, что он будет делать, глядя, как она исчезает в темном пространстве. Тогда бы она точно узнала, нужна она ему или нет.
Но сказать по правде, ей никуда улетать не хотелось. Куда и зачем улетать, когда тебя обнимает кто-то очень близкий и желанный?
– Ананд, я помню… – неожиданно прошептала она одними губами.
– Я тоже… – ответил он, приблизившись к ним.
Его губы были горячими и нежными. Она прикрыла глаза и исчезла в головокружительном водовороте.
Треск веток над головой заставил их прервать поцелуй. За треском послышалось шуршание крыльев.
– За нами следят, – тихо сказал Ананд.
– Это старуха, я знаю. Она ведь сказала нам идти спать, а мы… – Мелин смущенно усмехнулась. – Пойдем, а то вдруг она рассердится…
– Она не рассердится. Она добрая. Только кажется суровой. – Он нежно провел пальцами по ее щеке. – Мне так не хочется расставаться с тобой, принцесса.
– Мне тоже.
– Но старуха права, тебе пора во дворец, а мне в хижину. Я… – Он хотел что-то еще сказать, но от волнения у него сдавило горло.
Мелин потянулась к его губам и нежно поцеловала.
– Пойдем. Мне пора во дворец, а тебе в хижину. А завтра мы снова увидимся. И обещаю, что никуда от тебя не улечу.
Он крепко прижал ее к себе и на некоторое время замер, потом взял за руку и повел из рощи.
Деревня спала глубоким сном. Вдалеке на холме сиял огнями дворец-отель. Они шли по пустой улочке.
– Мне кажется, что старушка нас заколдовала, – сказала Мелин. – Мне так хорошо, так легко на сердце. И все кажется, будто во сне… Может, старушка подсыпала в огонь чего-то веселенького? Магической травки? И мы надышались?
Ананд от души рассмеялся.
– А тебе не нравится быть заколдованной?
– Нравится. Я бы ходила такая до конца жизни. А ты?
– Я тоже. Но это не магическая травка, Мелин, это что-то сильнее.
– И что же?
– Не скажу. Догадайся сама.
Любовь, подумала Мелин и промолчала.
– А скажи, Ананд, кто эта старуха? Казалось, что она была в трансе: все видела, слышала, знала, но при этом была не здесь, а где-то в другом мире.
– Эта женщина – агхори. – Он задумался. – Как бы тебе это объяснить, чтобы ты правильно поняла?
– Я понимаю. Она – что-то вроде доброй волшебницы?
– Да. Она – добрая волшебница, чистая душа, которая появляется в этом мире только из сострадания и желания помочь другим. У нее нет никаких собственных желаний, и поэтому ее дух свободен, и она способна видеть то, чего не видим мы, закрепощенные своими желаниями. Вот она и является в наш мир и, чтобы помочь нам освободиться от желаний, исполняет их для нас. Она также избавляет от грехов души, которые обречены на падение. Дает им шанс покаяться и расплатиться за свои грехи, потому что она, как мать, любит всех своих детей. Она не может оставить детей без присмотра и своей любви… – Он проговорил это горячо, глядя куда-то в даль, в пространство ночи над головой.
