Ведро спящей летаргическим сном картошки выставляю наверх, не обоконник. Как из суфлерской будки, вижу в проеме дверей парочку детей — внуков Нины Шелестовой. Девочка Кристинка, белокурая, прозрачная, опершись руками о коленки, разглядывает какой-то диковинный клубень в моем ведре. Потом подает его пятилетнему Саше. В проеме из темноты этот силуэт глубоко впечатывается в память. Здешняя Ева только земляным яблоком могла бы соблазнить Адама...
Тороплюсь. Надо успеть навозу набросать на полосу. Тачку на большом железном колесе от жнейки толкаю к заброшенной колхозной конюшне. Колесо бьет, обтирается о деревянные борта — вспоминается езда по этой дороге на двуколке.
В конюшне — залежи удобрения на долгие годы, спрессованный слой с полметра толщиной. Всегда оттуда брали. На этот раз остановился перед воротами, запертыми на замок. И не просто навешен бросовый замок, а защелкнут. Чувствую, как от своего дома многозначительно, нехорошо глядит на меня Витя, опершись на лопату.
— Виктор, кто это запер конюшню, не знаешь?
— Приватизировано. Мой тесть был последним конюхом — значит, мы законные наследники.
— Отопри, пожалуйста, мне надо успеть под плужок удобрения бросить.
— Тачка — пять рублей.
— Да ты же этих коней не кормил. Ты их даже и в глаза не видел. А я всех их помню поименно. Борька. Воронуха. Заметная. Лысанко...
— Рубль скину за знания.
— Ну, отпирай быстрее!
...Зря спешил. Ни к обещанным двенадцати часам, ни к двум пахари не появились.
Обедать зазвал меня герой НКВД. Ковылял по половикам в горнице на своих страшных, нечеловеческих ногах. Переносил бумаги, тетради с полки на стол. Настасья Никифоровна терпела такой беспорядок среди тарелок с горячим супом ради редкого гостя. Еще в прошлом году я просил старика разобрать записи его старшего брата, крестьянствовавшего в доме, где теперь доживает младший.
Это были дневники двадцатых годов. Нет, скорее записи хозяйской деятельности и некоторых замечательных мыслей, взятых из сельского календаря. "Куплено сукна на пальто Таисии 4 аршина по 4 рубля 40 копеек. За шитье пальто — 8 рублей. Себе куплен пинжак за 14 рублей. 3 мая 1927 года. Иван Питолин".
Далее был жирно выведен заголовок:
"Наше сердце! Сердце нормального человека, в среднем, делает в минуту 70-86 ударов. С возрастом число ударов изменяется. При рождении оно делает до 130 ударов в минуту. В три года — 90 ударов. В зрелом возрасте до 75. А в старости уменьшается до шестидесяти. Иван Питолин".
