Все посмотрели на Лизу.
— А как же еще бедной девушке ночью с учебы возвращаться? — быстро ответила та. — Улицы темные, народ шляется нехороший. Надо же как-то… ну, предохраняться, что ли, от риска.
— Опять же — с Вашей-то красотой, — подхватил Никита, — риск возрастает многократно. Предохраняться ой как надо!
Лиза бросила на него неприветливый взгляд и недовольно поджала губы.
— И все-таки, — не унимался Никита, — как вы считаете, дамы и господа…
— "Что нам с того? — пожал плечами Сергей. — Это — дело Мастера Бо".
"Так, Гребенщиков в ход пошел", — автоматически отметила про себя Александра.
— Мастер Бо — это сказочный герой? — поинтересовалась у Сергея Лиза, вновь распуская губы бантиком.
— Да, где-то… Наверное, именно сказочным образом и представляют себе буддизм обыватели, — ответил Сергей таким галантным тоном, что бедняжка Лиза так и не поняла — обижаться ей на слово «обыватели» или нет.
— О, буддизм! — элегично воскликнул Ли, сопровождая свои слова движением ресниц и рук в направлении к прокопченному потолку аудитории. — Панацея от суеты и скоротечности существования!
Сергей Тоцкий от его слов сморщился, как шофер за рулем, рядом с которым сидит не только жена, но и теща, и обе они дают бесценные советы по вождению автомобилей.
— Кстати, о панацеях, — заметил Никита. — Я знаю, что поможет нам скрасить нашу осаду, раз уж она затягивается, — наклонившись под парту, он вытащил из стоявшей там сумки две бутылки.
В аудитории зашевелились. Больше всего оживились Маркушка и Сергей. Остальные особого восторга не высказали, но и отказываться не стали.
За неимением подручных средств пить решили прямо из горла. Однако при этом правила приличия студенты, как находящиеся по одну сторону баррикады, соблюдали: дамам предлагали выпить первыми, нетерпеливо из рук бутылку не вырывали, говорили тосты.
Две бутылки на шесть человек по студенческим меркам — деньги на ветер. Вот если б это человек было двое, а бутылок — шесть… Однако по мере того, как водка уменьшалась в количестве, студенты становились все более нервными. Даже тосты стали говорить не позитивные (за нас — любимых, за сдачу зачета, за первый день второй недели девятого месяца, за юбилей граненого стакана и т. д.), а все больше за то, чтобы профессору подавиться, в яму свалиться, не упустить свой кирпич на голову… И все эти ужасные пожелания, да еще высказанные на расстоянии нескольких шагов от адресата, не казались выпивающим такими уж неадекватными. Анализируя сложившуюся ситуацию и личность Фрол Фролыча вдоль и поперек, они распалялись все больше. Назывались и оценивались неприятные черты его характера, неряшливое одеяние, мерзкий голос и неприязненные манеры, а также те преужаснейшие последствия, к которым может привести несдача зачета.
