У каждого человека начало войны связано с каким-то своим, памятным событием. Может быть, это покажется странным, но у меня вместе с воспоминаниями о первых военных днях всегда всплывают в памяти соловьиные песни.
Я служил под Одессой на 39-й береговой батарее.
В тот день футбольная команда нашего дивизиона поехала в Очаковский гарнизон. Утром, пока еще солнце не было так высоко, состоялась товарищеская встреча. Зенитчики второго отдельного дивизиона играли напористо, и мы проиграли. Особенно здорово вел мяч правый нападающий: он ухитрился забить нам три гола. Меня это очень огорчило, потому что до этого наша команда почти всегда побеждала.
Хозяева угостили нас хорошим обедом. Я сидел за одним столом с правым нападающим и не очень дружелюбно посматривал на него. Он, конечно, заметил это.
— Ну что, переживаешь, друг? — улыбнулся он. — Давай знакомиться: меня зовут Василий Терещенко. Противника надо знать. [11]
И сразу же как-то расположил к себе.
После обеда мы ходили по берегу лимана, участвовали в соревнованиях на стадионе и, можно сказать, подружились. Интересный он парень: жизнерадостный, веселый, но не легкомысленный, очень рассудительный. Познакомил меня со своими друзьями с соседних батарей: Борисом Малаховым, Владимиром Новиковым, Михаилом Сергиенко. Все они земляки, ровесники, призывались вместе в Пятихатском военкомате. Я даже позавидовал такому землячеству: у меня на батарее был только один близкий товарищ из родного города — Саша Мозжухин.
Мимо нас прошли два офицера. Один из них — молодой, красивый, черноволосый — для девушек прямо загляденье.
— Наш лейтенант, командир огневого взвода Кочетов, — сказал с уважением Василий, — Только что училище окончил, но боевой парень. А это Буценко, с пятнадцатой батареи. Друзья — водой не разольешь.
Провожали нас в конце дня тепло, по-дружески. Лейтенант Кочетов пожал всем руки.
— Теперь ждите нас в гости. Но скидки не будет и на вашем поле.
Вернулись на батарею вечером, А тут шефы приехали. С баяном. Дружеские беседы в клубе, традиционный флотский ужин, танцы, игры в саду…
После отбоя я долго не мог уснуть. Из сада доносились переливистые соловьиные трели. Я встал, осторожно открыл окно и, возвратясь в постель, с упоением стал вслушиваться в соловьиные песни. [12]
