Лиадран мысленно ухмыльнулась. Ее квэнъэ и сам не замечает, как постепенно становится велеречивым и обходительным. Едва лишь они встретились, Ллаэслин шокировал муирэ слишком уж прямолинейными, отчасти даже грубоватыми, рублеными фразами и излишне простыми словечками, так и отдающими казармой и конюшней. Что ж, можно и простить доблестного воителя, ибо перед кем ему было блистать красноречием? Ничего-ничего, еще пара лет — и князь Вереска заговорит подобающим благородному сидхэ образом! А может, и раньше.
Стоя на высоком крыльце княжеского дома рука об руку с Ллаэслином, муирэ буквально впитывала каждое слово, каждое движение, едва ли не каждый вдох членов Правящего Дома. Какие отношения связывают их всех? Сколь сильны и опасны эти темные воды, какие омуты и течения таятся там, в глубине? Что означают улыбки и жесты, слова и взгляды?
— Так встречают победителей! — шепнула одними губами Рут и улыбнулась ослепительно и счастливо. — Вот они, смотри!
«Они» появились на площадке перед дворцом стремительно и шумно. Ржали и храпели кони, звенела сбруя, бряцало оружие, неслись приветственные кличи. Четверо всадников откровенно красовались, гордясь собой, позволяя собой любоваться и сами любуясь. Пусть княгиня и народ смотрят и радуются, пусть тоже гордятся славой и доблестью воинов Вереска!
Та, что ехала впереди всех, подняла свою лошадь на дыбы и заставила сделать несколько танцующих шагов, приветственно вскинула руку и крикнула:
— Аэн сайэ!
— Хэй-а! — отозвались высыпавшие на встречу обитатели дворца и случайные зрители.
На несколько бесконечных мгновений всадница замерла так, словно памятник самой себе. В косых солнечных лучах нестерпимо засияли темно-рыжие волосы, прихваченные головной повязкой, сверкнуло серебряное шитье на черной офицерской аст?алхэ… Лиадран на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, воительница уже спешилась.
Подметая плиты двора и ступеньки лестницы длинными полами, не отрывая взора от лица княгини, она поднялась на крыльцо и остановилась, не доходя до Аэнвэль каких-то пары ступенек. Плавно опустилась на одно колено.
— Аэн сайэ, вэн, — повторила воительница. — Со знаменем, княгиня. Мы выполнили твой приказ и вернулись, и все дети Вереска, что уходили со мной, вернулись тоже. Ни одного сына и ни одной дочери не потерял Вереск в этом походе, но многих приобрел. Аэн сайэ, госпожа. Примешь ли возвратившихся?
И склонила голову так низко, что традиционные косы (широкие над ушами, так их плели в Вэннэлэ) закрыли ее лицо. Тихо звякнула и поймала солнечный блик аметистовая подвеска в навершии ритуальной шпильки.
