— Надежды и тревоги, любовь и ненависть, достижения и потери… Это хотя и утомительно, но все-таки настоящая жизнь, а не мечты.
Ноги жеребенка подкашивались, и Тристан осторожно уложил его на пол, а его голову приложил к соску кобылы.
Мари наблюдала за ним. Его волосы прядями свисали на небритое, потное и напряженное лицо. Шевалье, должно быть, был сильно измотан, но, несмотря на это, в каждом движении его рук сквозили забота и осторожность. Мари поняла, что Тристан оставит Деландру и Дьяболо не раньше, чем убедится в том, что для обоих сделано все необходимое, неважно, сколько часов это может продлиться.
Молодая женщина встала:
— Прислать тебе Николя или Этьена?
— Пока в этом нет необходимости.
— Тогда я возвращаюсь в дом и попытаюсь пробудиться от своих грез, — добавила она с грустной улыбкой.
Тристан поднял голову и посмотрел на жену так, что у нее перехватило дыхание:
— Ты уже давно это сделала. Только еще не знаешь об этом.
Его слова не выходили у Мари из головы, когда они с Фанеттой начали кроить ткань. И еще меньше она могла позабыть о его физической привлекательности. То, что она видела его обнаженным у мадам Дессан, оставило ее равнодушной. Мари тогда была занята воплощением в жизнь своего плана, а все остальные ее чувства отошли на второй план. В Версале ее ввели в заблуждение все эти рюши и бантики, перья и парики, эти яркие цвета, которые не имели ничего общего с истинной сущностью шевалье де Рассака.
— Мадам, осторожно! Вы отклоняетесь от линии, — ворвался в ее мысли голос Фанетты.
— Спасибо, — пробормотала Мари, поправляя линию. Когда молодая женщина увидела Тристана на конюшне боровшимся за жизнь жеребенка, это затронуло в ее душе такие струны, о существовании которых она и не догадывалась. Кроме того, его мужественное обаяние опьянило ее, как крепкое вино, не говоря уже обо всем остальном.
Со вздохом она попыталась сосредоточиться на работе, изгнав из своих мыслей Тристана де Рассака.
Он облегчил ей это, поскольку за ужином отсутствовал. Трой кратко сообщил, что с Деландрой и жеребенком все в порядке, но Этьену все же придется провести эту ночь на конюшне. Тристан же отправился спать.
После того как Мари с Фанеттой отнесли посуду на кухню, она уже собиралась возвращаться к себе, чтобы начать шить платья.
Трой сидел у стола и писал.
— Доброй ночи, — сказала ему Мари и направилась к двери.
— Я приготовлю приглашения, а потом пойду спать, — он приветливо улыбнулся невестке. — А ты никогда не думала о том, чтобы научиться писать? — спросил он без обиняков.
