– Иисусе милосердный… – выдохнул в наступившей вдруг тишине О'Лири, – сколько же их здесь?!
– Тысяч двадцать как минимум, – тихо ответил Хоренстиин, – а может, и все сорок, или больше. Чтобы понять, скольких они в пол умостили, тут бригаде патологоанатомов на месяц работы…
– Между прочим, есть и христианские церкви, декорированные настоящими черепами и костями, – поспешил заметить Джонс. – Например, Костница в Чехии…
– Джентльмены, мы здесь не на экскурсии, – напомнил Брэддок и шагнул к краю "балкона", увидев, наконец, и источники света, и того, за кем они сюда пришли.
Почти под самым "балконом" над сплошным слоем костей возвышался еще один предмет, не столь, впрочем, высокий, как гора черепов – где-то четыре с половиной фута. Сверху он казался толстым, причудливой формы, каменным столбом, переднюю часть которого покрывали какие-то бугры, а на верхушке выросли два сталагмита – вот только симметричных им сталактитов нигде не было. Между этими сталагмитами виднелись пять глубоких отверстий в камне – самое большое, квадратное, в центре, ориентированное одним из углов на холм из мертвых голов, и четыре совершенно одинаковых круглых дыры поменьше вокруг него, на продолжении диагоналей квадрата. Вокруг столба в девяти каменных чашах пылал огонь, не дававший дыма. А внутри этого огненного кольца, рядом со столбом, частично загораживая его от вновь пришедших, стоял доктор Маркус Квинсли, который уже ничего не бормотал, а заносил над верхушкой столба какой-то маленький предмет и, похоже, совершенно не интересовался происходящим вокруг. Больше в пещере, если верить глазам и приборам, никого не было.
Полковник включил фонарь и направил его вниз. Предмет в руке археолога ярко блеснул серебром, и Брэддок, с его безупречным зрением, понял, что это статуэтка ягуара.
– Черт побери, Квинсли! – гаркнул полковник. – Что это вы вытворяете? Почему вы покинули лагерь без моего ведома?!
Тот, к кому он обращался, нехотя поднял голову и прищурился в свете уже нескольких фонарей, бивших ему в лицо.
– Зря вы сюда пришли, – сказал он.
– В самом деле, Маркус, – поддержал полковника Джонс, также подходя к краю карниза, – что это за балаган? Ты бы еще черный балахон нацепил, и цепь с пентаграммой!
– В этом нет необходимости, – серьезно ответил Квинсли, – одежда ни на что не влияет. Уходите и не мешайте мне. Мне теперь уже никто не сможет помешать.
– Что ты несешь?! – возмутился Джонс. – Мы спасли тебе жизнь, между прочим! И я, вообще-то – твой коллега по этой экспедиции, так что начинать исследования без меня – это, как минимум…
