А если сравнить себя с Тихомировым? Нет, и на это сравнение рассчитывать он не может. До лет Тихомирова надо еще дожить, и неизвестно, сколько пользы принес Степан Евстигнеевич за все предыдущие годы. В жизни человека бывают взлеты и падения, и нельзя забывать, как много сумел сделать он в пору своего подъема. Наверное, иногда полезная отдача человека за короткое время подъема может измеряться годами последующей жизни. Да и неправильно расценивать сегодняшнюю работу Тихомирова как падение. Галина говорила, что он очень способный инженер, и в партии он тоже не первый год. Слабости же, которые заметны в Степане Евстигнеевиче теперь, могли происходить и от его сердечной болезни, и от переживаний за детей. И что отрадно — Степан Евстигнеевич переменился за это время, стал бодрее, не жалуется на трудную судьбу. А может быть, благотворно повлиял на него Саша? Не зря Тихомиров так восторженно говорит о нем.
— С такими людьми, как Карелин, готов идти в огонь и воду. Вы только задумайтесь на минуточку: у человека нет ноги, а улыбка с лица не сходит, и всегда он слова найдет самые нужные, и решение подскажет единственно правильное. Я теперь на свои горести, Алексей Андреевич, грубо выражаясь, плюю. У меня нет сомнений в том, что мы победим, а если так, то и девочки мои будут живы-здоровы. — Глаза Степана Евстигнеевича, прежде унылые, безразличные, задорно светились и только на какой-то миг словно потухли, когда он заговорил о дочках. — Вот мучицы черемуховой приобрел. Это Машеньке. Никаких ведь медикаментов не достанешь, а черемуха — надежное народное средство. — И снова оживились глаза. — Приходите к нам в цех. Я вас познакомлю с Александром Всеволодычем. Право же, в общении с ним черпаешь силы. Радостно становится, так и чувствуешь, что получил заряд бодрости. А теперь я побегу. Надеюсь, вы купите то, что вам нужно. Очень был рад, очень!..
Степан Евстигнеевич бережно сжал огромными теплыми ладонями руку Алексея и пошел домой. Настроение у Алексея поднялось. Ему приятно было думать о переменах, происшедших в Саше, да и в Степане Евстигнеевиче. От этого у самого становилось светлее на душе, отступала усталость и болезнь мамы не казалась безнадежной.
Раздобыв наконец хлеб, Алексей быстро отшагал три квартала по Молодежному проспекту и повернул на свою улицу. Вот и дом, вот и крыльцо, припорошенное снегом. Алексей взбежал на него, вставил в замочную скважину ключ и вдруг почувствовал, что дверь не заперта. Он быстро прошел через сени, прихожую и недоуменно остановился на пороге комнаты, увидев встревоженное лицо Марии Митрофановны и седобородого старика в пенсне, который сидел у края стола и что-то писал. Мария Митрофановна подошла к Алексею и, понизив голос до шепота, объяснила:
