— Да любая девушка! Я ее быстро обучу. Вот увидишь! А сейчас ешь. Если много будем говорить, отдохнуть не успеешь. Ешь, ешь. — И она подкладывала в тарелку Алексея обтекающие томатным соком белые куски судака, огурцы и снова суетилась у плиты, готовя чай.
К Алексею все заметнее подступала теплая, размягчающая тело усталость. Прикрыв ладонью рот, он зевнул и тотчас бросил взгляд на будильник. Была уже половина двенадцатого. Сразу же возникло беспокойство: надо скорей домой. Ждет мама. Скоро снова на работу. Алексей поднялся из-за стола, прошелся по комнате, мучаясь той неловкостью, когда человек, только что отобедавший, должен покинуть гостеприимных хозяев. Оказал он Насте прямо, по-свойски:
— Спасибо, но мне пора! Сама понимаешь: сегодня снова в ночь.
Настя пожала плечиками:
— Очень жаль. Первый раз зашел и уже торопишься.
И вдруг она вскочила со стула, прижалась к Алексею, обхватив его тонкими, но сильными руками.
— Нет! Ты еще побудешь. Ты должен отдохнуть. Хотя бы немного. После обеда полагается полежать, чтоб жирочек завязался. Посмотри, какой ты худенький! Прошу тебя, не уходи.
Она усадила Алексея на кровать, присела на корточки и начала быстро развязывать шнурки на его ботинках.
Настя действовала столь решительно, что Алексей только краснел от неловкости, тщетно пытаясь остановить ее.
— Вот так, вот так, — приговаривала Настя, стаскивая башмаки. — Сейчас мы их посушим. И носки тоже.
Носки у Алексея прохудились, а Настя словно и не заметила этого, стянула их и положила на край печки. Затем снова вернулась к Алексею.
— Отдохни, Лешенька, хоть полчасика. Вот та-ак… Баю-баюшки-баю! — рассмеялась Настя, опрокинув Алексея на подушку и прикрывая его ноги стареньким ватным одеялам. — Спи, а я вымою посуду. И не беспокойся — разбужу. Хочешь, будильник поставлю, ровно на час?
— На полпервого, — сдался Алексей, которого все больше одолевал сон. — Учти, я обязательно должен побывать дома.
Он не услышал Настиного ответа, не услышал и ее осторожного побрякивания посудой. Ночная смена дала о себе знать — Алексей спал глубоко, не ведая, где он находится и сколько времени лежит в Настиной комнате, уткнувшись лицом в огромную пуховую подушку.
Ровно в час дня зазвенел будильник, но Алексей даже не приподнял головы, даже не шевельнулся. Не чувствовал он и тепла, которое шло от Насти, забравшейся за его спину, к стене. Настя обняла Алексея одной рукой и прижалась к нему всем телом. Она целовала Алексея в затылок, в шею, пытаясь разбудить, и шептала ласково:
