До тех пор я ни разу не слышал об этом городе, а потому, еще находясь дома, безотлагательно заглянул в энциклопедический словарь.
Непревзойденный «Брокгауз»[6] в своем очерке 1885 года поведал нам следующее: Вюлишхайм, 52 метра над уровнем моря, расположен на юго-западном берегу круглогодично судоходной реки Пельке и состоит из старого города и нескольких предместий. На противоположном, северо-восточном берегу сохранились развалины замка Вюлишхайм. Во время Тридцатилетней войны замок был основательно разрушен. Все попытки восстановления неизменно заканчивались неудачей вплоть до наших дней. В городе имеются три евангелистские приходские церкви и одна католическая. Особый интерес представляет главная городская церковь, в которой находится склеп графа Вюлишхайма. Население составляет 19708 жителей, из которых 1296 являются католиками. В промышленном отношении Вюлишхайм славится своей шерстяной пряжей. Помимо этого, здесь производятся войлок и фетр, зонтики, стройматериалы. Далее следует упомянуть лесопилку, кирпичный завод и скотобойню. Из общественных учреждений в Вюлишхайме есть гимназия, сиротский дом, приют для глухонемых, а также тюрьма и здание окружного суда. В тринадцатом веке город стал резиденцией графов Вюлишхаймов и был ею до тех пор, пока в 1705 году род этот не прекратил свое существование. В 1528 году здесь провозгласили Реформацию. Ср. также «Историко-топографические прогулки по берегам Пельке» (Вюлишхайм, 1881).
Вот так дела обстояли в 1885-м. На первый взгляд с тех пор мало что изменилось.
Я поежился и повернул обратно.
Из черного зева въездной арки внезапно выскочило нечто четвероногое и рысцой, враскорячку, затрусило в мою сторону. Прямо перед моими ногами оно остановилось как вкопанное, потом развернулось и затрусило впереди меня, словно мы испокон веку были единым целым. Кошка переставляла лапки осторожно, едва касаясь ими еще холодной, блестевшей от изморози земли.
Ведомый этой странной проводницей, я прошел через двор замка, мимо своего «насеста» и зарешеченного колодца, пока мы наконец не оказались у двери Шикеданцев, четы управляющих.
Там животное встало на задние лапы, бросило полный тоски и надежды взгляд на звонок, затем оглянулось на меня. Оно некоторое время вертело головой, сверкало глазами…
Потом кошка села на половик, задрала голову и, в упор уставившись мне в глаза, просительно мяукнула.
Как она себе это представляла?! Мне что, поднять супругов-управляющих с постели в шестом часу утра? Я наклонился, чтобы погладить ее. Она же увильнула от моей руки и, отвернувшись с полным безразличием, снова посмотрела на дверь.
