Очутившись в могильной тьме рентгеновского кабинета, Андрюша струхнул еще больше и вцепился в Светланину руку. Рентгенолог в белом халате, слабо освещенный своей маленькой лампочкой, прочел записку хирурга, пожал плечами и сказал низким голосом:
— Разденься.
Принимая от Андрюши пиджачок, пионерский галстук и рубашку, Светлана поясняла, уже в третий раз:
— Понимаете, какая история вышла...
— Да, да,— кивал большой головой рентгенолог,— здесь все написано.
Большими ловкими руками он вертел тонкую Андрюшину фигурку туда и сюда.
— Стань ближе. Подними обе руки к голове. Вздохни... Так... Все. Одевайся.
Возвращаясь к своему столику, негромко сказал:
— А у парня-то две кнопки.
И стал быстро-быстро писать свою резолюцию на листке бумаги, который, казалось, сам немножко светился в темноте.
— Андрюша, как же так? Ведь ты говорил, что одну кнопку проглотил?
Андрюша молчал.
Вернулись к хирургу. Он спросил Светлану:
— Это ваш брат?
— Нет, мой ученик.
Во взгляде старичка доктора ей почудилось неодобрение. Вот, мол, чему учат ребят в школе!
Опять выслушали совет относительно каши. И — последить за судьбою кнопок.
На обратном пути Андрюша вдруг сказал:
— Другая кнопка — это еще в воскресенье.
— Говорил ты кому-нибудь о ней? Ходили к доктору?
— Нет.
— Но почему же?!
— Ведь это было в выходной день. Вам я не мог сказать.
— А маме?
— Мама стала бы волноваться. Вы ей, пожалуйста, ничего не говорите, Светлана Александровна!
Светлана отвела Андрюшу в буфет и поручила его заботам буфетчицы Нюры, а сама поднялась на четвертый этаж. Девятые — во вторую смену... Сейчас у них урок кончится.
В коридоре Светлана спросила у ребят, где Вадим Седов из девятого «А».
Высокий красивый парень, стоявший у двери класса, громко позвал:
— Вадим! Тобой интересуется очаровательная девушка!
Он не мог не знать, что Светлана учительница, так как девочки из комсомольского бюро, поздоровавшись с ней, назвали ее по имени и отчеству.
Чуть покраснев, Светлана ждала Вадима.
Он был очень похож на Андрюшу. Такой же скромный, вежливый, большеглазый. Светлана вспомнила, что видела его в комитете комсомола.
Не хотелось говорить под взглядом того, стоявшего у двери. Она попросила Вадима спуститься в буфет. Ее тронуло, как близко к сердцу принял всю эту историю старший брат.
«Приятный парень»,— подумала она.
— Понимаете, он просит ничего не говорить вашей маме. Но ведь нельзя же не рассказать! Или ваша мама болезненная очень? Если у нее что-нибудь с сердцем...
