Хмуро зыркнув на парня, дабы упрочить угрозу, Лина осеклась. Из нагрудного кармана Каллиса торчало что-то белое.
Цветок.
«Такой же, какой я нашла утром под окном… Не может быть».
— Ах, это? Я сорвал его для тебя. Вот. — Остроглазый повеса прочел лицо Лины, как открытую книгу, и сделал первый ход.
Девушка не сказала ни слова.
Смелая красавица была слишком добра, чтобы назвать ухажера лжецом. Цветок скользнул в ее бледную ладонь.
— Заедем в лес как-нибудь в другой раз, — прошептал Каллис.
Десятью минутами позже он наблюдал, как тележка исчезает в воротах дома мэра, и в глазах юноши сверкали хитрость и самоуверенность, совершенно не вяжущиеся со столь младыми летами.
* * *
Дома Лину ожидал гнев мэра.
Чуть только она прикрыла дверь своей комнаты, та снова распахнулась. Зазвенела оплеуха, и от удара девушка упала на пол.
— Ты чего? Больно же! — Предполагая, что произойдет дальше, Лина пока что сохраняла присутствие духа.
Мэр был в ярости:
— Ты… ты глупая девчонка. Поставила меня в неловкое положение перед всеми. Заступилась за аристократа… за проклятого вампира. Ты маленькая…
Лина высунула язычок, и безобразная физиономия старика побагровела.
— Аристократ он или нет, что плохого в том, что я помешала убить запертого в клетку пленника, точно дикого зверя? Да есть ли у вас вообще хоть какое-то доказательство, что он был аристократом? По мне, он банальная жертва, а значит, стал таким не по своей воле. Если бы аристократы сделали меня одной из них, я бы чертовски противилась подобной бесславной кончине. А если я не хочу, чтобы так поступили со мной, не позволю так поступать и с другими. Ну как, теперь запрешь меня в клетку и прикажешь Ферну заколоть меня, а?
Мэр выпучил глаза, его адамово яблоко дернулось, но старик не издал ни звука.
Однако, высказавшись, Лина тут же усомнилась в собствен ной правоте.
«А действительно, почему бы не засунуть аристократа за решетку и не замучить до смерти?»
Еще до рождения Лины деревню терроризировала группа вампиров, успевшая погубить почти двадцать человек, прежде чем со злодеями было покончено. Воистину трагическим было зрелище, когда отцы вгоняли осиновый кол в сердце собственным дочерям, а мужья закалывали своих жен. Истории, рассказываемые впоследствии детям с кровавыми слезами на глазах, научили ребят смертельно ненавидеть знать. Аристократы были для них свирепыми животными, которых надо уничтожать, — и жестокая жизнь Фронтира лишь подпитывала эти чувства. Так что если кому-то случайно удаюсь бы захватить вампира живьем, любой счел бы естественным поступить с ним так, как с недавним пленником в клетке.
