Квинтэссенция сна - Хидеюки Кикути

Луна взошла.

Насколько бы опасной не становилась ночь Фронтира, суть её оставалась неизменной. Кто знает, может даже сверхъестественные твари и демоны видели сладкие сны…

Но был и некто иной, кто мог их видеть. Он спал здесь, в самой чаще дремучего леса.

Бесчисленные голоса заливались на макушках дьявольских дубов или же в зелёной гуще сладкого марио-кустарника, свидетельствуя, что ночи во Фронтире никогда не умолкают.

Но сколь безмятежны ни были сны, ночной лес служил домом голоду и кошмару. Подземные жуки, впрыскивая в глаза противнику склеивающий яд, бросались на свою жертву острыми, размером не более песчинки, зубками. Их рой мог завалить толстошкурого дракона длиной в пятнадцать футов и обглодать его до костей всего лишь за две минуты. Почва местами взрывалась, и во все стороны расползалось множество прожорливых червей. Громадные полутораметровые твари мощными молекулярными вибрациями разрушали грунт и поглощали его миллионом своих ртов, украшающих центр каждого их сегмента. Прежде чем атаковать жизненно важные органы, например голову или сердце, они вначале цеплялись за лодыжку путешественника и в мгновение ока перемалывали его ногу.

Возможно ли спастись, если одно их касание разъедало как кожу, так кости? Тьма тоже имела свои оттенки.

Грациозно распускающиеся при лунном свете белоснежные лепестки, уловив в дуновении ветра далёкий шорох, легко вздрагивали, когда цветок выпрыскивал бледно-пурпурный дымок, и вместе с плывущим облаком к земле опускались крошечные белёсые фигурки. Каждая из них держала по маленькому копью. Только те, кто смог выбраться из леса живым, знали, что это были злые эльфы, обладающие ядовитым соком, сделанным из лепестков цветка, внутри которого они жили.

Поблизости и чуть поодаль в темноте, и даже в самой глуши сверкали кровавым блеском глаза — здесь не было безобидных наблюдателей.

Прибывшие во Фронтир люди, конечно, не могли ещё этого знать, а вот местные жители прекрасно понимали, что выбрать лес в качестве места для отдыха и ночлега было не самым мудрым решением. Они осознавали, что жалобная песня на самом деле принадлежала затуманивающему рассудок голосу чудовищной птицы, а лёгкая дымка оказывалась бесовским туманом, пытающимися проникнуть в тело своей жертвы. Если человеку крайне необходимо было заночевать в лесу, он держал бы под рукой лук и стрелы с воспламеняющимся наконечником, а глаза закрывал только после того, как застегнёт над головой асбестовый спальный мешок. Толщина этой ткани и на полдюйма не пропускала копья эльфов и зубы ночных хищных насекомых, а если путешественник выпивал ещё и противоядие из сока адских ягод, то мог не волноваться о дьявольских дымках, правда, за это следующим утром пришлось бы поплатиться головной болью. Когда же вероятность нападения, каким либо образом сохранялась, в игру вступали лук и стрелы.