– Того не ведаем, Тарас Твердилыч, – за двоих ответил Севка. – Для начала взглянуть на него надобно.
– Гляньте, хлопцы, гляньте, – радостно прогудел Будилихо. – Сделайте милость. А уж я не обижу. Тарас добро помнит.
– А что с ним стряслось-то, с мечом твоим? – вернул я его на землю с высот заоблачных. Дело то ещё не сделано. Рано про награду думать.
– Та бис ёго знае! – Тарас в сердцах опять сбился на свой говор. – Сказився, чи шо? Приихалы мы учерась с хлопцами с Травничьей слободы побалакать, а вин як вырветсе и айда усих по спинам охаживать! Диво, шо ни единого не угробив, бо я ж его з ножен вынуть позабыв.
Он раскатисто захохотал и повёл нас с Севкой в конюшню. Растворил дверь в конурку, ему по должности положенную, и легонько подтолкнул нас внутрь.
– Заходьте в хату, хлопцы, заходьте! – ласково проговорил он и бережно выложил на стол своё сокровище. – Ось, дывитесь.
Подивиться было на что. Тарасов меч оказался вещицей по истине редкой. Тяжёлый, двуручный, (то есть, для обычного человека – двуручный, а для Тараса – так, былинка), с коваными узорами на рукояти, а по клинку изукрашен затейливыми иноземными письменами. И от такой-то дивной красоты за версту веяло порчей. Если по-особому прищурить глаза, сразу заметно, что надпись светится тусклым, но недобрым зелёным огнём.
Вот, однако же, и всё, что мне удалось распознать. В чём именно заключалась порча, кто её навёл, и как с поломкой управиться, я, как ни бился, понять не сумел.
Зато Севка, кажись, что-то учуял. От умственного усердия лицо его налилось маковым цветом, даже конопушек на носу не видать. Ещё через мгновение густые рыжие брови его расхмурились, и он нарочито деловым голосом справился:
– Тарас Твердилыч! Ты, когда меч свой точил, волховством, случаем, не пользовался?
– А то как же! – богатырь даже слегка обиделся на такой вопрос. – Чтобы я, будто младший дружинник, мечом по простому камню водил?! Хвала богам нашим, Перуну, да Велесу, доходы мои покамест кой-чего позволяют! Порошок иноземный чудодейственный я на точило подсыпал. Гномий, как будто.
– То-то и оно, что гномий! – уверенно заявил Севка. – А клинок-то у тебя – эльфийской работы. Любой торговец тебе скажет, что их чары друг друга на дух не переносят. Вот наговор эльфийский и распался.
– И шо ж мени с ним робить? – растерялся Будилихо.
– Придётся теперь его заново заговаривать, – терпеливо, как младенцу, разъяснил мой дружок, а затем вдруг потупился. – Только, не обессудь, я того сделать не сумею. Тут лишь природный эльф может справиться.
