– А бывает другой смех?
– О да!
– Он вышел из земли.
– Откуда же еще? Идем.
– Не ближе!
– Заставь себя сама. Я к тебе не прикоснусь.
Было мгновение, в течение которого я исследовала свой страх. Он был круглый, и плотный, и тяжелый – непреодолимость между мной и этим местом.
– Помни. Я полагаюсь на тебя.
Думается, все мужчины пускают в ход такие мелкие уловки, когда знают, что нащупали слабость в женщине. Это нечестно и, пожалуй, хотя не берусь судить, немужественно. Но с другой стороны, разве это может быть немужественным? Быть может, это слабость мужчин? Мужчины или женщины – мы мало что значим.
– Я готова.
Мы вместе пошли вперед. Дрожь прошла. Страх оставался, но к нему, не знаю как и отчего, примешивалось горе. Горе из-за женщин, сдается мне. Для них горе – музыкальный инструмент, на котором играют боги или мужчины. За портиком ступени вели вниз, но не очень далеко. Что-то вроде небольшого зала. И тусклый свет – но не только со стороны входа. Затем, примерно на половине спуска, я увидела два светильничка, горящих по сторонам ступеней.
– Спустись и остановись.
Послушно, приняв свой страх, я спустилась и остановилась у нижней ступени. Там светильников не было. Зал ничем не украшенный. И темный. Ну, не совсем темный, так как даже зимой и в тени гор вниз по лестнице просачивался дневной свет. Однако, благодаря его смутности, темнота просто определялась, обретала форму. Где яркость Аполлона – где Солнечный бог?
Теперь мои глаза немного свыклись с сумраком. Зал не был совсем уж пуст. В стене передо мной виднелся проем. Черный. Так значит, вот он – вход в адитон, в то место, где стоит треножник и трещина уходит в недра, откуда веет дыхание оракула, чтобы превратиться в дыхание Пифии на треножнике, когда она извивается и кричит в руках бога. Такова судьба маленькой Ариеки, которую никто не любил.
Наконец я повернулась и поднялась на улицу к Иониду.
– Ну?
– Я умру от ужаса.
– Они, знаешь ли, не умирают.
– Однако им разрывают рты.
– Фигурально выражаясь. Ты будешь самой почитаемой женщиной в Греции… во всем мире.
– Может быть, римляне обратятся за советом к оракулу.
– Уже обращались. По преданию, к оракулу обращались за советом в политических делах – какие союзы заключать, какие войны начинать или кончать. Говорят, будто такого рода прорицания, такого рода вопросы прекратились сотни лет назад. Это не правда. Просто подобные вопросы теперь задаются втайне. Зачем предоставлять своему врагу сведения, которые могут оказаться ему полезными? Человечество, видишь ли, извлекает уроки.
